Морем и кровью

Над морем поднялось солнце; лучи его любовно согревали мертвенно-холодную морскую пену, и русалочка не почувствовала смерти: она видела ясное солнце и какие-то прозрачные, чудные создания, сотнями реявшие над ней.

«Русалочка». Г.Х. Андерсон

Смотрю на громоздкие серые часы, стоящие у входа в комнату, и откладываю розовый кулон в виде птицы. За сегодня их получилось

Зэри сидит справа на два стола ближе к выходу. Она здесь еще только три месяца. До сих пор активная, ловкая и гибкая. Вдохновленная творческой работой, которая со стороны кажется куда интереснее, чем перебирание документов в офисе. Качаю головой. Все еще задерживается, так быстро растеряет свой запал.

С другой стороны Арэн. Самая старшая из нашего цеха. Она работает здесь вот уже двенадцатый год. Ее движения неторопливые, даже медлительные, но правильные, выточенные временем. Такие же, как ее творения. На подобной работе мало кто может задержаться на столь долгий срок.

Короткий вздох и в голове снова проявляются знакомые назойливые мысли. Неужели так будет всегда? Неужели так и пройдет вся жизнь? За неудобным столом, с этими нелепыми украшениями?

Поднимаюсь и иду к выходу. Нужно зайти за продуктами, а потом готовить ужин. Впрочем, как и всегда. В голову заплывают мысли о блюдах, которые мы ели на этой неделе. Дома меня ждет мама, наверняка снова будет говорить о том, что мне пора думать о семье.

Плыву в потоке среди однообразных серых каменных строений. Вдали мелькают огнями высотки бизнес-центров и правительственные башни. Жизнь там может и ярче, но суть ее то же однообразие. Либо однообразие, либо постоянный риск. Как же все надоело.

Захожу в магазин и вижу тоже, что и каждый день. Скудные прилавки с однотонными овощами, мелкую рыбу и привычных покупателей. Ничего не меняется. Знакомая продавщица – женщина грузная, но жизнерадостная и энергичная – уже, кажется, на автомате машет мне рукой. Как и каждый раз. Сглатываю и отступаю.

Эта атмосфера всегда душила меня, но раньше мне удавалось подавить это чувство. Так почему именно сейчас у меня появилась смелость, чтобы посмотреть наверх? Попытаться разглядеть сквозь толщу воды отблески небесных светил.

Незаметно отделяюсь от потока сирен и выплываю за крыши домов. В морской полутьме наш город, стоящий на огромном искусственном рифе, светится тусклыми голубыми искрами фонарей. Огни тянутся к центру, к высоким башням из темного стекла. Там другая жизнь, полная опасностей и разочарований. Оттого еще более острых моментов ликования и побед.

Закрываю глаза и отворачиваюсь. Только в этот раз, только сегодня. Я позволю себе небольшую передышку и сразу вернусь назад. Никто и не заметит.

На верхних слоях множество рыбок, снующих суетливыми косяками, но я не обращаю на них внимания. Моя цель там, дальше. Красное, оранжевое, розовое. Вечернее небо, о котором нам когда-то рассказывали в школе.

Нам не разрешают подплывать к поверхности, поэтому я никогда вживую его не видела, но сегодня. Одним глазком, всего на минутку, никто не успеет заметить моего отсутствия.

Подплываю ближе к поверхности и уже замечаю красные отблески заката, как глаза выхватывают движение поблизости. Несколько сирен? Откуда они здесь? Неужели ищут меня? Нет, быть не может.

Осторожно подплываю ближе и прячусь в тени. Несколько секунд безмятежного спокойствия, и закатные воды окрашиваются алым. Шум и крики заполняют все пространство вокруг. Откуда ни возьмись рядом появляется мощный борт корабля, и я едва успеваю отплыть от острых лопастей.

Оборачиваюсь и понимаю, что морская вода снова успокоилась. Успокоилась и наполнилась кровью. Алые всплески распускаются цветами и парят, неспешно опускаясь вниз. Прихожу к себя, лишь когда теплое красное облако касается моей кожи. Вздрагиваю и часто моргаю, пытаясь осознать увиденное. Они всех забрали. Всех поймали.

Разворачиваюсь и плыву назад так быстро, насколько возможно после отработанной смены. Я должна срочно обо всем рассказать!

Далеко-далеко, в той стране, куда улетают от нас на зиму ласточки.

«Дикие лебеди». Г.Х. Андерсон.

Подходит к концу очередной спокойный день в племени. Приношу добычу вместе с другими охотниками, и наши женщины приступают к ее обработке. Опускаю копье на плетеный навес и оборачиваюсь.

Привычно пересчитываю головы. Пока мать занята в доме, я остаюсь за старшего и наблюдаю за размеренной жизнью. Вот парни кичатся друг перед другом добычей, лишь бы не подрались. Мельком осматриваю каждого. Одна незамеченная царапина может обернуться серьезной бедой. Сегодня все вернулись целыми, это радует.

Вот стайка ребятишек проносится мимо. В их маленьких ладошках листья и ягоды. Значит, сегодня изучали ядовитые. Гоняются друг за другом и пугают жалящими ветками. Улыбаюсь их беззаботности.

Вот девушки ловко разделывают туши, пользуясь специальными небольшими, но острыми кинжалами. Сердце в груди каждый раз замирают, когда вижу, как их тонкие пальцы окрашиваются алым. Лишь бы никто не порезался.

– Осторожней! – выкрикиваю, не сдержавшись, и тут же корю себя. Крики только отвлекают их. Девушки отрываются от работы и оборачиваются, приветливо машут мне окровавленными руками. Даю себе обещание молчать, пока они не закончат.

Нужно успокоиться, что-то я разнервничался. Сегодня никто не пострадал и не пострадает. Так почему внутри скребется предчувствие приближающейся беды? Даже не приближающейся, уже притаившейся где-то рядом.