'Моревизор' уходит в плавание
Шрифт:
Огромен кит, и всё у него огромное: язык что грузовик - три тонны весом, кишечник что водопроводная сеть в переулке - четверть километра длиной. На Курильских островах китовые рёбра иной раз служили воротами при игре в футбол.
Если разрубить китовую печёнку на порции по сто граммов, одной этой печёнкой можно накормить десять тысяч человек. Только нельзя это сделать: в печёнке кита так много витаминов, что человек ими отравится.
Сала один кит даёт столько же, сколько целая свиноферма на тысячу свиней. А по весу с ним могут тягаться более двадцати взрослых слонов или целое стадо быков.
Вот он каков, чудо-юдо - самое огромное животное на земле!
А какая в нём силища! Тысяча семьсот лошадиных сил. Ударом хвоста он в щепы разносит лодку. Один раненый кашалот сшиб головой гребной корабельный винт. Другой кит, в тело которого вонзился привязанный к тросу гарпун, потащил за собой китобойное судно водоизмещением в шестьсот тонн. Кит тащил это судно по морю, словно буксир, несмотря на то, что корабельная машина работала полным ходом назад.
Вот он каков, чудо-юдо - самое могучее животное на земле!
Когда кит делает выдох, воздушная струя превращает захваченную ею воду в брызги и кажется нам фонтаном высотой с трёхэтажный дом. Когда бьёт фонтан серого кита, слышится приятный запах, словно от свежих огурцов.
Только сам кит ни свой, ни чужой запах не чует: органов обоняния у него нет. Никогда кит не плачет. Нет у него и слёзной железы. Вместо слёз у кита жир. Выделяясь из особой железы, жир смазывает глаза кита, оберегает их от солёной морской воды.
Под водой кит близорук, на воздухе полуслепой, зато у него удивительный слух. Он различает звук за несколько километров.
Тюлени, сивучи, котики кормятся в море, но отдыхают на берегу или на льду. Для кита океан - его стол и дом, его величавая колыбель. Ни разу за всю свою жизнь кит не коснётся земли.
Вот он каков, чудо-юдо - самое сказочное животное из всех известных нам не по сказкам!
И нам посчастливилось его увидеть.
Первым чудо-юдо заметил капитан и крикнул:
– На горизонте кит!
МОРСКИЕ ВОЛКИ
Бинокль переходил из рук в руки. Чудо-юдо плыл не один. Справа и слева от него мелькали в волнах высокие спинные плавники. По этим огромным, похожим на остриё косы плавникам мы опознали преследователей.
– Косатки!
– сказал капитан.
– Морские волки!
– прибавила Катя.
– Недаром прозвали волками этих дельфинов: зубасты, как волки, и никого не щадят. Только они одни нападают на кита.
И мы стали свидетелями такого разбойничьего нападения.
Как нам было жаль бедное чудо-юдо! При всей своей силе кит был бессилен защитить самого себя. Остерегаясь страшных ударов его хвоста, косатки нападали с боков и спереди. А спереди кит беспомощен: ни когтей у него, ни зубов.
– Они его живым разделают, - пробормотал капитан.
– Вцепятся в морду, выгрызут язык, а потом начнут вырывать из боков куски мяса.
– Неужели мы это допустим?
– дрожащим голосом сказала Майя.
– Почему, ребята, у нас нет пушки?..
– А что, если врезаться на большой скорости и отпугнуть косаток от кита?
– предложил я.
– Попробуем!
– согласился капитан.
Теперь мы неслись с такой скоростью, что только ветер свистел в ушах. Мы были увлечены погоней, и никто не заметил, как Молчун, пытаясь поймать сорванную ветром шапку, очутился у самого борта.
– Молчун, назад!
– крикнула Майя.
Но было уже поздно. Молчун заболтал руками и, не удержав равновесия, без единого крика исчез за бортом. Разгон был так велик, что мы далеко пронеслись вперёд, прежде чем смогли повернуть обратно на выручку Молчуна. Его голова то показывалась над водой, то исчезала
– Валер, друг, держись!
– кричали мы наперебой.
Но тут над головой Молчуна поднялся белый гребень высокой волны, и...
На этом месте найденный мной журнал обрывался.
ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Что было и чего не было
(окончание дневника)
ВСТРЕЧА НА РЕЙДЕ
И вот опять на мои плечи падают снежные хрупкие звёзды. Третий день выхожу я на сквер, всматриваюсь в лица ребят. "Моревизор".. "Моревизор", бормочу я про себя. Неужели никто из экипажа загадочного корабля не разыскивает пропавший журнал?
В сквере пустынно. Сквозь мохнатые от инея ветви мне видны два ярких пятнышка: красная шапочка и синяя шапочка. О чём спорят между собой эти девочки?
Я подхожу ближе.
– Пойдём, Катя, - говорит красная шапочка, - ждать больше нечего. Мы опоздаем. Осталось полчаса.
Катя? Я настораживаюсь, хотя такое имя могут носить тысячи девочек.
– Ждать нечего, - повторяет синяя шапочка.
– Это из-за меня всё пропало. Никуда не пойду. Хочешь, иди одна.
Я не вижу лица девочки в синей шапочке. Низко нагнувшись, она чертит по снегу прутом. Но мне видно, что пишет на снегу прутик, - "Мореви... "
– Здравствуйте, Катя и Майя!
– громко говорю я.
– Нет, не всё пропало!
– И я вынимаю из муфты рукопись.
Сначала они удивлённо смотрят на меня, потом торопливо разворачивают свёрток.
– Ура! Наш журнал! Вот спасибо! А где вы его нашли?
– На соседней аллейке. А теперь я хочу вас спросить. Жив ли Молчун? Кто был Невидимка? Как мог Антон Петрович заходить на корабль, плывущий по волнам? Думаю, что раз вы вернулись из плавания, устройство "Моревизора" больше не секрет и вы мне об этом расскажете.
– Молчун жив, - отвечает Майя, - а про Невидимку... Вы извините, но через час на сборе... то есть я хотела сказать "на рейде", Юра должен читать путевой журнал, а у него остались только середина и конец журнала. Ведь начало-то было потеряно. Теперь, когда журнал нашёлся, нам надо скорее отнести его Юре. Приходите в школу к пяти часам. Вы всех увидите и всё узнаете. Вот адрес.