'Моревизор' уходит в плавание
Шрифт:
Смотри: чайки парят в воздухе. Хитрые, они пользуются токами воздуха, которые, подымаясь от тёплой воды, подпирают крыло. А твоё дело расшифровать сигнал парящего барометра. Если вода теплее воздуха, давление низкое: погода должна перемениться.
Иной день - иная охота Смотри: чайки сидят на воде. Значит, им трудно парить: воздух теплее воды давление высокое - хорошая погода устоит.
Ну, а если чайки бегают по берегу, что означает такой сигнал? Это сигнал шторма. Недаром моряки сложили поговорку: "Чайка ходит по песку, моряку сулит тоску". Во
Как могут чайки заранее чуять шторм? Учёные объясняют это по-разному. Одни говорят, что ноют перед штормом полые внутри Чайкины косточки. Другие думают, что чайки различают "голос моря" - далёкие колебания, неуловимые человеческим ухом.
– Прогноз правильный, - подтвердил я, прислушиваясь к грохоту волн за окном, - но хотел бы я узнать и другое: когда кончится шторм.
Думаю, что об этом хотелось знать не только мне. О чём бы мы ни пробовали говорить, всё равно возвращались к тому же - к буре.
– Рыбаки рассказывают, - помолчав, сказала Майя, - что лет шестьдесят назад на Сахалине был очень сильный шторм. А в это время нерестилась сельдь. Волны повыкидывали столько икры, что после шторма берег на несколько километров был словно бутерброд, намазанный икрой. Так по икре и ходили. Вот какая буря вредная.
– Кому как, - отозвалась Катя.
– Морским обитателям буря нужна. Она, словно форточка, проветривает морские этажи. Жителям нижних этажей не хватает кислорода, верхние этажи бедней пищей. А в бурю всё перемешивается: кому прибавится воздуха и тепла, кому корма.
– Что буря, - вдруг подал голос Молчун.
– Наши учёные уже стали думать, как сделать, чтобы в верхних этажах моря было больше пищи. Может, будут море удобрять, может, без бури будут море перемешивать...
– Повтори, что ты сказал!
– подскочили мы к Молчуну.
Но он забился в угол и накрепко замолчал.
КАК МОРЕ ОБОКРАЛО КАПИТАНА
Наконец море успокоилось. Чайки, словно белые лепестки, покачивались на воде. Можно было бы плыть дальше, да капитан всё не появлялся, и мы пошли его разыскивать.
По берегу между кучками выброшенных волнами водорослей бродила одинокая фигура. Это наш предсказатель бури разыскивал ракушки.
– Привет!
– остановила капитана Катя.
– Не пора ли в путь? Кажется, птички дают хороший прогноз.
– Угу, - подтвердил капитан, нагибаясь за новой ракушкой.
– Да, кстати, - сказал я, - пора переписать в путевой журнал твою птичью лоцию. Где она?
Капитан засунул руку в карман, пошарил, проверил другой карман. Глаза его замигали, ракушки посыпались из рук, а сам он бросился бы в море, если б я не успел схватить его за штаны.
– Пусти!.. Она там!..
– вопил капитан, показывая на волны.
Эх, капитан, капитан! Лоцию пишешь, а про прилив и отлив забыл. Дважды в сутки в часы отлива море отступает, уходит, чтоб вернуться обратно в часы прилива. Морской прилив великая сила. Как её покорить, как заставить работать на людей? Инженеры
У растений и животных, поселившихся в прибрежной части моря - литорали, - удивительная жизнь. За одни и те же сутки они живут то на земле, то в воде.
В "сухие часы" у моллюска дом на запоре - створки раковины плотно сомкнуты; рачки залезли под камни, бессильно обвисли водоросли. Но вот наступили "часы воды", и распрямились водоросли, заплескались рыбы, засуетились рачки.
И про все про это забыл капитан. Он начал сбор ракушек в часы отлива, бродя по бывшему дну. Там он и оставил на камне свои знаменитые записи. А сейчас море вернулось, и камень исчез под водой. Может, это листки птичьей лоции белеют в волнах или это просто морская пена?
К шуму волн присоединилось какое-то подозрительное всхлипывание. Мы отвернулись. Можно, конечно, всплакнуть оттого, что море украло у тебя птичью лоцию. Но поплакал, и хватит.
– Брось расстраиваться, - сказали мы капитану.
– Напишешь новую. А то, что ты узнал, что запомнил, никакое море не унесёт.
ЧУДО-ЮДО
Миновали Курильские острова, где мостят улицы каменными бомбами, выброшенными вулканом, где на пляже дымятся-курятся струйки пара настолько горячие, что без плиты, без печки можно на струйке сварить себе рис.
Новое море волнуется перед нами, самое большое, самое глубокое из наших морей. Оно носит имя знаменитого русского путешественника XVIII века командора Беринга.
"Моревизор" всё время плывёт на поверхности, и вахтенный не отрывает бинокля от глаз: вдруг встретится советская китобойная флотилия "Алеут" летом она охотится в этих водах, - а вдруг и сам кит Он уже нарисован мной на нашем новом флаге Берингова моря. Я рисовал флаг, слушая рассказ про чудо-юдо морского богатыря.
Раз в два или три года родится в море-океане чудо-малыш, самый огромный из всех малышей. От роду ему всего несколько часов, он ещё плавать не может, торчит в воде стоймя, как поплавок, но длиной этот новорождённый семь метров, а весом пять тонн. Из всех вскормленных материнским молоком малышей он единственный родится не на земле, не на льду, а в открытом море.
И начнёт чудо-малыш расти не по дням, а по часам. Да как же ему не расти, не мужать, когда он выпивает за день двести - триста литров молока. Да какого молока! Словно сметана, в пятнадцать - двадцать раз жирнее коровьего.
Прошло время, и превратился чудо-малыш в "чудо-юдо".
"Чудом-юдом" называется кит в русских сказках. Говорится в сказке, что лежит чудо-юдо, рыба-кит поперёк моря, а на нём стоят дома с частоколами, деревья растут.
Это в сказке, но и правда о ките не менее удивительна. Не растут на ките деревья, но "губы" кита-кашалота оттого желты, что обросли крохотными водорослями. Дома на ките не построишь, но на спине кита голубого полосатика тридцати трёх метров длиной можно выстроить на линейку целый пионерский отряд, можно поставить палатку.