Морфей
Шрифт:
В этот же день я, приехав на место, осмотрев всё, что можно и опросив свидетелей, закончил расследование, однако дело пока что закрывать не стал по скорее бюрократическим причинам, чем каким бы то ни было ещё. Записка в этот раз присутствовала, как и при первом случае, даже похожего содержания, но это, скорее всего из-за того, что первый случай хорошо „прославила“ наша пресса. Вывод из расследования довольно прост: покойник хотел обратить на себя внимание, иначе говоря, захотел славы первого случая. Ничего серьёзного. Обычное самоубийство.
15 июня 1991
Новое самоубийство ровно через 10 дней.
Кто-то из четвёртой власти разнюхал и решил крайне необходимым рассказать всем, что я, расследуя обыкновенный суицид (такими мало кого удивишь), не стал закрывать дело, чем взбудоражил всех родителей самоубийц, и поэтому сегодня мне пришло очередное письмо. Отказать не смог. Повесилась. Записки нет. Свидетели уверяют, что заставили, но кто именно опять сказать не могут.
Мне закрадывается сомнение, что это всё просто истерия и попытки обелить покойников, которые явно копируют друг друга, ведь раньше столько суицидов за столь короткий промежуток времени в Леснийске никогда не было.
3 июля 1991
Новое самоубийство. Всё то же самое. Записки нет.
За обедом вспомнил Рыбова. Может он был не настолько безумен? На всякий случай я запросил сводку суицидов за последний год у столицы региона.
4 июля 1991
Полученная сводка повергла меня в ужас. Начиная с марта этого года, количество суицидов выросло в разы. С промежутком в 10 – 20 дней кто-то кончает с собой, что для нашего тихого малонаселённого и благополучного региона просто немыслимо! Даже хаос нашей эпохи пока что обходит нас. Эти „самоубийства“ действительно происки довольно безжалостного и хитрого серийного убийцы. Есть одна общая черта среди всех жертв – все они дети от 8 до 16 лет.
На данный момент 12 жертв. Родителям погибших я отправил письма с просьбой передать мне предсмертные записки при наличии, но рекомендацией Рыбова я пренебрегу и вообще его взглядами безумца-нигилиста.
6 сентября 1991
16 жертв, 4 из которых с записками. Минимальный и максимальный возраст не изменился. Я сделал заявление в региональную прессу, чтобы родители особо внимательно следили за своими детьми в наш непростой исторический период и, в случае появления какого-то „нового знакомого“ или внезапным увлечением оккультизмом, незамедлительно обратились в милицию.
23 сентября 1991
Новая жертва с запиской.
Если мы за год не поймаем маньяка, то я перепишу предсмертные записки сюда.
19 октября 1991
Новое „самоубийство“, только теперь ещё и с дополнительным убийством. Жертва промывки сначала задушила подушкой годовалого брата, после чего написала записку и вскрыла вены.
Это 19 и 20 жертва. Записок 6. Внешность убийцы до сих пор неизвестна. О нём вообще ничего неизвестно.
11 апреля 1992
Прошёл год с момента первого письма мне о „самоубийстве“. Всего 38 жертв, и мой прогноз следующим будет двойное, как это было с 20 и 30, что ещё раз подтверждает версию с серийным убийцей.
Также считаю нужным переписать записки сюда. Может быть, пригодиться.
***
1
Простите меня, дорогие и горячо любимые мама и папа! Я понимаю, какую невыносимую боль вам причиняю. Но меня зовёт Он, и я вынуждена идти за Ним. Верьте, что мы когда-нибудь ещё встретимся! Так было всегда. Не вините себя или кого-то ещё в случившемся. Простите и прощайте!
2
Простите все, кому я причиню боль своим действием, но не нахожу себе места. Он хочет показать мне всю Вселенную и её пределы, а я Его задерживаю. Прощайте и не вините себя. Знайте, мы ещё встретимся!
3
Прощайте, искренне и горячо любимые мной родители и друзья. Не вините себя и продолжайте жить, ведь ваше время ещё не пришло! Мы с вами ещё встретимся! Он мне это пообещал и всё показал. К сожалению, не могу остаться хотя бы на один денёк, хотя я и очень хотела. Я должна, нет, обязана пойти за Ним именно сегодня. Ещё раз простите. Хочу верить, что когда-нибудь вы меня поймёте, хотя бы в одной из следующих жизней.
4
Меня зовёт Он! К наибольшему сожалению, не могу остаться больше. Не прощаюсь, ведь мы ещё встретимся. Меня там ждут. Там нам всё прощают.
5
Прощайте все! Я вынужден идти! Не воспринимайте это, будто бы я сам себя убил. Нет! Я не умру, а на время, похожий и на миг, и Вечность, стану частью Вселенной. Так Он мне сказал, а Он знает всё. Ещё Он говорит, что мы там встретимся. Со всеми. А потом вернёмся обратно. Снова и снова. Не считайте меня сумасшедшим! Вы сами всё увидите и поймёте. Со временем, но потом забудете, как и всегда. А пока прощайте.
6
Вам, должно быть, кажется, какой ужасный поступок я совершила, но вы не понимаете всю его гуманность и прелесть. Теперь мой братик навсегда будет таким маленьким. Разве ль это не прекрасно? Но мне нужно идти с ним, хоть Он этого и не просил.
Не бойтесь! Мы найдём дорогу. Я уверена, Он будет рад, что у меня хватило смелости на такое путешествие, поэтому Он нам поможет.
Там нас встретят другие дети, и мы будем вечно восхвалять Его, пока миг не закончиться.
А пока что прощайте все, хоть это и временно. Он пообещал. Мы встретимся.
7
Хоть Он и настаивал, что записка не нужна и все всё сами поймут, я всё же считаю нужным написать свои последние слова.
Я зарубил свою трёхлетнюю сестрёнку, не потому, что ненавижу или ненавидел её, но только потому, что бесконечно сильно люблю, и теперь она будет навсегда в безопасности вместе с другими детьми. Так Он пообещал. Но Он ещё сказал, что ей нужен будет знакомый, дабы ей не было страшно. Я попросился, и Он великодушно согласился. Для меня это огромная честь! Теперь мы вместе покорим Вселенную и её пределы в Вечном миге сна.
Простите за всё и прощайте!
***
12 апреля 1992
Как я и предсказывал – новое двойное убийство. Минимальный и максимальный возраст „самоубийц“ тот же, возраст жертв промывки от 1 до 4 лет. Всё ещё неизвестна внешность, хоть и есть свидетели, но в их показаниях я сильно сомневаюсь.
Кто-то решил прославиться на горе и выступил свидетелем. Однако их показания, как правило, противоречат мало- и неизвестным широким массам фактам, но полностью совпадают с тем, что написано в газетах и говорят по новостям. Они, как правило, больше всех и утверждают, что видели убийцу и пытаются описать, но не могут.