Морфей
Шрифт:
Мне кажется, мы зря их выпускаем. Сообщники могли убить ребёнка, чтобы спасти своего. Я хочу убивать некоторых подозреваемых, иначе детские смерти не прекратятся.
1 октября 1993
Двойное убийство. Возраст „самоубийц“ и жертв тот же.
Сегодня снился Рыбов. Может он прав? Не могу объяснить, почему последовал его совету два года назад. И как он сумел предсказать волну „самоубийств“? Какой я дурак! Он один из них! Я в этом уверен. Он говорил то же самое, только другим языком. Языком безумца с шизофренией на лечении. О хороводе, о „нём“, о путешествии. Я полный осёл! Он был одним из них с самого начала, поэтому и знал обо всём. Мне нужно срочно его проведать. Сделаю это завтра.
2 октября 1993
Этот сукин сын исчез из собственной палаты 5 лет назад! Это он! Убийца или скорее руководитель секты Рыбов! Санитары говорят, когда он исчез, его палата (она была одиночная) была измазана кровью, и стоял невыносимый запах гниения. Ещё палата, по заверению санитаров, теперь всегда необъяснимым образом значительно теплее остального здания. Чушь! Они пытаются сбить меня с толку какой-то нелепой сказкой! Также, накануне своего исчезновения, Рыбов передал небольшое письмо, точнее сказать записку, адресованную мне, одному из санитаров и приказал передать её, когда я приду.
Я получил послание. Там было написано: „Ты знаешь кто Он, а не они“.
Рыбов не мог этого знать 5 лет назад. Однозначно он убийца, а санитар сообщник.
Я угрозами вывел последнего в чащу леса. Он ни в чём не сознался: только упорно притворялся невинной овцой. Но меня не проведёшь! Я вышиб ему мозги и оставил гнить в лесу. Это будет им знаком. Я перебью их всех!
15 октября 1993
10 новых „самоубийств“ по всему региону. Я задел их! Это первая победа! Эти твари уязвимы!
Почти вся милиция региона по моему приказу ищет Рыбова. Он приведет меня к „ним“! Все, кто решит уклониться от поиска, попадают под подозрение. Я приказал задерживать их тоже.
Сегодня меня вызвал к себе руководитель следственного управления региона. Он потребовал от меня закрыть дело „самоубийств“ и уйти в отпуск или вообще на пенсию. Он с ними заодно! Я убил его и закопал в лесу вблизи Леснийска.
16 октября 1993
Волна „самоубийств“ не последовала. Осознали, с кем имеют дело!
Сегодня я понял и провёл одну вещь. Те в отделе, кто был обеспокоен исчезновением руководителя, получают алиби – они не сообщники и не знают, что случилось. А те, кто повёл себя как-то иначе – выдал себя. Они были арестованы, но кто-то присоединился к руководителю в лес. Коренной перелом произошёл в этой долгой войне и скоро я истреблю всю эту заразу! Всех до единого! И „самоубийства“ прекратятся, и я смогу спокойно уснуть. А дети упокоятся с миром.
30 октября 1993
Две недели без новых „самоубийств“. Я побеждаю! Все подозреваемые проходят более тщательную проверку. Жаль только, что арестованных мной ранее сотрудников пришлось отпустить и даже извиниться, но главных „кротов“ я успел ликвидировать, поэтому теперь „они“ в ловушке.
Также многие обеспокоены исчезновением некоторых сотрудников, а один следователь даже начал расследование. Его жертва окупит десятки детских жизней. Он был закопан вместе с остальными.
31 октября 1993
Все следователи начали расследовать исчезновения сотрудников. Дело „самоубийств“ приостановлено. Я знаю, кто приложил к этому руку.
1 ноября 1993
„Самоубийство“. Правильно! Они считают, будто бы поиск пропавших остановит меня. О! Как „они“ жестоко ошибаются!
В городе Речнийске, в котором произошло „самоубийство“, я провёл проверку в участке. Не буду описывать какую – это не важно. Вывел несколько убийц или их помощников на чистую воду и избавился от них. Трупы теперь лежат на том же месте, что и остальные.
При 81 жертве записок 13. Я, видимо, делаю им довольно болезненные удары. Надо усилить натиск!
Я ушёл в отпуск, якобы чтобы отдохнуть, но на самом деле, чтобы поиск пропавших не мешал мне. И почему мы должны искать пропавших? Тут два варианта: либо их купили или заставили, или убедили, отвлекая от действительно важного дела „самоубийств“; либо они – это „они“. Третьего не дано! Но кто из них кто, я не знаю, как определить тоже, поэтому буду внимательно наблюдать, и когда кто-нибудь совершит малейшую ошибку и выдаст себя, то тогда я нанесу удар.
11 апреля 1994
Пошёл четвёртый год. Интервал между некоторыми „самоубийствами“ составил 5 дней, в остальном же ситуация улучшается. Их ряды редеют.
Сегодня произошло 100 „самоубийство“ без двойного.
Я как-то снова умудрился схватить нервный срыв. Новое руководство отправило меня на пенсию, и я сразу понял, кто это, но мне всё же пришлось согласиться и пока не трогать его, так как все остальные следователи дышат мне в спину. Понятно, под чьим надзором это происходит.
Хоть Рыбов и один из „них“, однако переписать записки считаю нужным хотя бы для самого себя. Может дело в привычки?
***
11
Меня зовут Они. Не могу остаться, хотя, правда, очень хотел.
За меня не беспокойтесь. Они позаботятся обо мне, как и о других детях. Нас уже много. Они говорят, что скоро закончат набор, и мы отправимся в далёкое-далёкое путешествие по Вселенной и её пределами в одно мгновение.
Не прощаюсь, потому что ещё встретимся там, за пределами Вселенной.
12
Простите меня. Не могу вообразить, что вы почувствуете, когда увидите нас с сестрёнкой мёртвыми. Но с нами всё хорошо! Они просили ничего не писать, но уверена, что Они меня простят. Они очень добрые, так что не бойтесь за нас!
Простите и прощайте.
13
Они требовали ничего не писать, но я надеюсь, что Они поймут и простят меня.
Простите меня за всё. Я ухожу вместе с другими детьми. Если бы вы видели, что Они мне показали, то вы бы тоже пошли. Они показали мне Вечность, всю Вселенную и не только в одно мгновение. Не забываемое ощущение!
Если бы я мог рассказать поподробнее, но вы всё равно не поймёте.
За меня не переживаете. Они обо всех заботятся, и я не исключение.
***
13 апреля 1994