Морфы
Шрифт:
Как я и надеялась, Андрей смутился и попытался отвести глаза. Я попала в яблочко! Он относился к тем приятным и людям и тонким натурам, которые предпочитали, чтобы всё происходило без и участия. Мне теперь нужно было лишь сильнее надавить.
– Ну они бросили меня...
– пробормотал он, не зная куда деть руки и склоняя голову. Я наклонилась еще ниже, почти к коленкам, чтобы поймать его взгляд.
– Бросили, ушли, - ласково произнесла я, сама поражаясь своему голосу.
– Как им умереть за это? Хочешь, чтобы их сплющило от столкновение с грузовиком? Или их раздутые от воды трупы должно прибить к берегу? И чтобы рыбы объели их тела за их предательство? Ты этого хочешь?
Я знала, что рискую, но знала и другое — в глубине души Андрей не был злым. Слабым и запутавшимся — может быть, но не злым. Совсем другое дело его мать, но и она могла оказаться всего лишь матерью, защищающей своего ребенка. Мои мама с папой ради меня самой старались как могли избавить меня от необходимости думать, что происходит вокруг меня. И пусть я хотела быть журналистом, но в мечтах освещала я всякие невероятные вещи, а не что-то вроде того, что происходило в жизни каждого из нас. Что случалось у моих подруг, у одноклассников. Даже у самих родителей.
– Н-нет, - промямлил Андрей, сцепив руки. Похоже, я немного перестаралась. Мельком я глянула на бурлящую над нами воду — как утопят меня за то, что обидела ребенка!
– А что ты хочешь?
– как можно ласковее спросила я.
– Чтобы они не уходили. И ты...
– он снова сел прямо и уставился на меня щенячьим взглядом. И вот в него я влюбилась! Кошмар. Стыдно-то как!
– А ты просто представь, что они не ушли. Никто из них, - мною овладело вдохновение.
– И все кучей торчат у тебя под окнами, лезут в двери, мешают ходить по улицам, знакомиться с новыми людьми...
Андрей вздрогнул. А я словно услышала, как где-то хохочет невидимый и неслышимый на самом деле Вест. Ну да, кошмар нарисовался отличный. И свеженький такой, главное.
– Нет, этого я не хочу, - пробормотал Андрей.
– Кто-то уходит не потому что тебя бросает, а потому что больше ничего не может дать тебе. А ты ему, - мне слегка сводило скулы от произносимого шаблонного пафоса, но Андрею оно ложилось прямо как откровение — глаза у него вытаращились, рот приоткрылся — прямо говори и говори! Я снова мельком глянула на волну, нависшую над нашей лодкой и продолжила: - А что до правоты мамы... Она тебе часто говорит, что она всегда будет рядом?
Андрей кивнул.
– А ты, - я знала ответ, но мне нужно было услышать от него.
– Ты часто говоришь ей, что ты всегда будешь с ней, кто бы еще не появился в твоей жизни?
Как печально и как ожидаемо. Андрей помотал головой.
– Ну вот видишь, сколько у тебя дел, - всплеснула я руками, осторожно следя за волной.
– Тебе пора просыпаться. Помаши мне рукой. Приятно же знать, что где-то есть такая как я?
Андрей снова кивнул и неуверенно двинул ладонью из стороны в сторону. И начал становиться всё прозрачнее и прозрачнее — просыпаться. И лишь, когда он полностью исчез, сон свернулся, позволяя мне прыгнуть обратно.
– «Приятно же знать, что где-то есть такая как я?», - просипел сквозь душащий его смех Вест.
– Ольга, ты невыносима!
– Ну как минимум один сновидец с тобой не согласится!
– ткнула я в него пальцем и сурово сдвинула брови. Но облегчение затопило меня, и я тоже расхохоталась. Да и смех этого паршивца был просто заразительным.
– Очень рад, что вам весело, - сухо заметил Кошмар Кошмарыч, отделяясь от тени в углу.
– Но смею заметить, мы так и не узнали, кто стоял за всем этим. А значит, это может повториться. А парень хорош. Из него мог бы выйти отличный морф, ты прав, Вестмунд.
Я перестала смеяться и возмущенно уставилась на Веста, всем своим видом вопрошая, что здесь делает мастер кошмаров. Хотя и так было понятно что. Он побоялся один страховать меня и позвал своего учителя. Предатель.
Самое обидное, что на его лице не было ни капли сожаления. Словно это было совершенно в порядке вещей!
– Кто-то искусственно связал тебя с этим сновидцем, - не обращая никакого внимания на мои гримасы, произнес Кошмарыч.
– Не очень понятно, каких целей этот кто-то хотел добиться. Этот сновидец живет за тысячи километров от тебя, Ольга, и у вас нет ничего общего.
– Мне как-то рассказали, что иногда ты не цель, а просто средство для достижения чьей-то цели, - пробормотала я еле слышно и добавила уже громче, обнаружив, что и мастер Кошмаров и Вест с интересом на меня смотрят.
– Возможно целью было кто-то другой. Например, вы, Константин Константинович.
Кажется, мне удалось его удивить. Каждый раз, когда мне кажется, что нет никаких шансов добиться от него эмоций, я снова поражаю сама себя своими возможностями. Вот и сейчас он моргнул и на короткое мгновение его лицо стало совсем юным. Но лишь на мгновение.
– Вряд ли, - с некоторым сожалением и значительной примесью превосходства в голосе ответил он.
– Ты даже не моя ученица, и твое пребывание в кошмарах может разве что быть мне на руку, но никак не наоборот.
Я быстро глянула на него, но тут же отвела глаза. Просто было бы снова поверить в то, что это козни черного рыцаря, но я точно знала, что за всем этим стояла женщина. Мать этого Андрея. Спрашивать, нельзя ли её найти, было бесполезно. Мы уже прошли курс, в котором узнали, что искать людей и узнавать их реальные данные не то, чтобы нельзя — просто не приветствуется. К тому же эти знания заметно искажаются на пластичной материи сна. В общем, если я не хотела вместо матери Андрея найти прототип той самой жабы или змеи, которыми она была во снах, мне стоит поискать другой вариант.
– По крайней мере, эта неизвестная не стала вмешиваться в мой разговор с Андреем и позволила уйти, - заявила я, но замолчала, услышав сдавленное хмыканье Веста. Он ничего не сказал, но я и сама поняла теперь всё. И почему он позвал Кошмарыча, а почему неизвестная не утопила меня в этой темной зеленой воде. Похоже, Черный рыцарь сторожил её как кошка мышь, и она попросту не рискнула. Мне снова стало ужасно стыдно, но извиняться я не собиралась. Впрочем, этого от меня никто и не ждал. Кошмарыч предсказуемо дернул краешком рта, всем своим видом давая понять, как ему нет никакого дела до меня и моих мелких переживаний, и ушел. Только значки как чешуйки терлись друг о друга, но вскоре и они стихли.