Моргенштерн (сборник)
Шрифт:
ШАРЛЕМАНЬ(недоумённо): В последнее время — вроде бы ничего. Ничего ведь не происходит. Зачем же господину дракону беспокоиться?
ЛАНЦЕЛОТ: Ну должен же он как-то поддерживать свою популярность?
ШАРЛЕМАНЬ: А зачем?
ЛАНЦЕЛОТ(раздражённо): Всё-всё-всё, больше не надо. Ох, как я ненавижу разговаривать о делах с лохами. Сами путаются, и меня путают. Хорошо, зайдём с другой стороны. Что хорошего вам сделал дракон? Конкретно, факты?
ШАРЛЕМАНЬ: Ну, если припомнить… Когда нашему городу грозила холера, он по просьбе городского врача дохнул своим огнем на озеро и вскипятил его. Весь город пил кипяченую воду и был спасен от эпидемии.
ЛАНЦЕЛОТ: Давно это было?
ШАРЛЕМАНЬ: О нет. Всего восемьдесят два года назад. Но добрые дела не забываются.
ЛАНЦЕЛОТ: Фу, какой дешёвый популизм. Это я говорю как специалист по добрым делам.
ШАРЛЕМАНЬ (сдержанно): Вам, наверное, виднее.
ЛАНЦЕЛОТ: А что он еще сделал доброго?
Эльза берёт сигарету, закуривает.
ШАРЛЕМАНЬ: Он избавил нас от цыган.
ЛАНЦЕЛОТ: Но цыгане — очень милые люди.
ШАРЛЕМАНЬ: Что вы! Какой ужас! Я, правда, в жизни своей не видал ни одного цыгана. Но я еще в школе проходил, что это люди страшные.
ЛАНЦЕЛОТ: Но почему?
ШАРЛЕМАНЬ: Это бродяги по природе, по крови. Они — враги любой государственной системы, иначе они обосновались бы где-нибудь, а не бродили бы туда-сюда. Они воруют детей. Они проникают всюду. Теперь мы вовсе очистились от них, но еще сто лет назад любой брюнет обязан был доказать, что в нем нет цыганской крови.
ЛАНЦЕЛОТ: Кто вам рассказал все это о цыганах?
ШАРЛЕМАНЬ: Наш дракон. А разве они не воруют?
ЛАНЦЕЛОТ: Допустим, воруют. Ну и что? Какое это имеет значение? Вы что, расист?
ШАРЛЕМАНЬ: Нет, что вы! Но ведь воровать, особенно детей… это ужасно.
ЛАНЦЕЛОТ: Вы так думаете?
ШАРЛЕМАНЬ: Конечно. А как же ещё?
ЛАНЦЕЛОТ(наставительно): То, что вы называете «кражей» — это национальной обычай, неотъемлемая часть цыганской культуры…
Эльза берёт сигарету, закуривает. В дальнейшем она курит непрерывно.
ШАРЛЕМАНЬ: Простите, но вот вы же сами говорите — неотъемлемая… То есть, получается, они всегда будут воровать?
ЛАНЦЕЛОТ: Конечно.
ШАРЛЕМАНЬ: Тогда господин дракон поступил с ними совершенно правильно.
ЛАНЦЕЛОТ: А что он конкретно сделал?
ШАРЛЕМАНЬ: Я не помню точно. Сколько-то выгнал, а самых нахальных — съел.
ЛАНЦЕЛОТ: То есть имел место акт геноцида. Поня-ятненько…
ШАРЛЕМАНЬ: Наверное, да… А что, это плохо?
ЛАНЦЕЛОТ: А ты спроси у своего дружка. Кот, как ты относишься к геноциду?
КОТ (злобно шипит).
ЛАНЦЕЛОТ: Сам видишь…
ШАРЛЕМАНЬ: Но ведь коты не воруют детей?
ЛАНЦЕЛОТ(язвительно): Ну да. Они их иногда едят. Маленьких пушистых котяточек. Что, кот, воротишь морду? Бывают у вас такие прискорбные явления?
КОТ (злобно шипит).
ШАРЛЕМАНЬ: Но они же едят своих детей, а не наших, правда?
ЛАНЦЕЛОТ(дожимая): А собаки иногда кусаются. И детей тоже кусают. Что ж теперь, из-за этих отдельных фактов уничтожать всех собак, а?
КОТ (тихо): Хорошая мысль…
ШАРЛЕМАНЬ(растерянно): Я не понимаю, зачем вы всё это говорите. Это же… это всё неправильно. Вы же сами в это не верите. Скажите мне, неужели вам и в самом деле так нравятся цыгане? Вы их действительно считаете очень милыми людьми?
ЛАНЦЕЛОТ: Во что я верю, это моё личное дело. Насчёт цыган… н-да, в некоторых ситуациях предпочитаю держаться от них подальше. Но это моё личное дело, и это мой личный выбор. Я же их не ел и никуда не изгонял, не так ли?
ШАРЛЕМАНЬ: Но вы же странник, господин Ланцелот, вы всегда можете уйти, если вам что-то не нравится. А куда идти нам? И почему мы должны уходить, если к нам пришли цыгане? Пусть лучше уйдут они. Вот господин дракон и…
ЛАНЦЕЛОТ: Ваш господин дракон — обыкновенный военный преступник и массовый убийца. Это вам скажут в любой правозащитной организации. Что касается вас, то вас никто не спрашивает, нравятся ли вам цыгане или нет. Они такие же люди, как и вы, и имеют такие же права, как и вы.
ШАРЛЕМАНЬ (совершенно сбитый с толку): Но ведь они не такие же, как мы. Они воруют детей. И они бродят туда-сюда, и не слушаются никаких законов. И проникают всюду. Ведь это же всё правда?
ЛАНЦЕЛОТ (назидательно): Да, они другие. Но вы должны принимать других такими, каковы он есть, не навязывая им своих представлений о чём бы то ни было.
ШАРЛЕМАНЬ: Что вы! Мы ничего никому не навязываем. Но ведь они воруют детей, господин Ланцелот. Нам очень не хочется, чтобы наши дети пропадали.
ЛАНЦЕЛОТ (раздражённо): В таком случае надо лучше смотреть за своими детишками, а не устраивать геноцид! В конце концов, не выпускать их из дому… Мало ли как можно приспособиться.
ШАРЛЕМАНЬ: А почему должны приспособиться именно мы? Пусть приспосабливаются они, или пусть они куда-нибудь уйдут, где им будут рады.
ЛАНЦЕЛОТ: Это обычная логика всех фашистов, расистов и ксенофобов.
ШАРЛЕМАНЬ(просящим тоном): Мы ведь никому не мешаем, никому не угрожаем. Мы просто хотим жить спокойно. Что же в этом плохого, господин Ланцелот? Ведь это же можно — жить спокойно. А вы говорите такие ужасные вещи…