Морильское время

Ханлатов Иван

Вода уже закончилась, но пока никто ещё не испытывал настолько сильной жажды, чтобы пить шахтную воду. Терпели.

Борис с комфортом расположился на капоте одного из трёх электровозов, находившихся в зале. Засыпая, он лежал на спине, смотрел на свод, тускло подсвеченный тремя хлипкими лучами, на таинственные косые тени светильников, бесполезно висящих под потолком, и размышлял о суетности мира, об измельчании нравов, о том, что люди стали неспособны на самостоятельные поступки. Потом его посетила Люда. Сверкнула искорками чёрных глаз, обдала запахом своих волшебных волос, улыбнулась и сказала, что зря он переживает и всё будет хорошо. Но оставаться не стала, поцеловала в щёку и ушла в темноту, покачивая бёдрами.

Глава 18

Утро второго дня не принесло особых новостей. Все проснулись тихие и угрюмые. Хотелось пить, у двух человек пошла кровь из носа.

Люди вяло разбрелись по залу и прилежащим выработкам. Кто-то ел, кто-то курил, невзирая на отсутствие вентиляции и опасность взрыва метана. Из-за этого возникла очередная потасовка: Михалыч не выдержал и спустил собак на курильщиков. Они ответили ему тем же, отстаивая своё право получать, возможно, последнее удовольствие. Но перебранка постепенно утихла. Видимо, никому не хотелось даже ругаться. Курить всё же стали выходить на ближайшую выработку.

Боря чувствовал себя как выжатый лимон, даже хуже: тело было словно из ваты, в ушах звенело, почему-то болели глаза. Хотелось лежать и ни о чём не думать.

Всех захлестнула унылая волна апатии. Время от времени кто-нибудь подходил к телефону и вяло снимал трубку, надеясь услышать гудок. Но она молчала. Так же, как и вчера.

Из посторонних почти никто не заходил. Михалыч не заговаривал о походе на ствол и к перемычке, но следил за тем, чтобы ежечасно менялись дежурные фонари. Это давалось ему с трудом, так как некоторые из фонарей начали подавать признаки скорого конца, и хозяева отказывались их включать, понимая, что останутся без возможности передвижения. Чтобы обеспечить хоть какое-то освещение, приходилось заставлять включать фонари других. Но и те начинали возмущаться, прекрасно понимая, что их тоже вскоре постигнет участь коллег с подсевшими светильниками.

— Вот возьми и сам включи свой, — без особой злобы и азарта говорил двухметровый гигант Женя, числившийся слесарем, но выполнявший, в основном, обязанности помощника мастера. Обладая когда-то атлетическим телосложением, он быстро превращался в типичного толстяка, на которого всё тяжелее было подобрать спецодежду. Но при этом не терял добродушия, присущего всем крупным мужчинам. Товарищи шутили, что его не переводят в машинисты только потому, что он не помещается в кабине электровоза. На самом деле всё было проще. Не обладая способностями ни в каком занятии, требующем участия рук, он был просто незаменим в улаживании хозяйственных вопросов участка. Обычно он редко ездил в шахту, но в тот неудачный день как раз спустился вместе со всеми.

Михалыч неспроста обратился именно к Жене, надеясь, что человек, которому он покровительствует, подаст пример лояльности.

— Так ведь мне нужен фонарь! Вдруг надо будет идти на ствол? — пытался убедить он Женю.

— Нужен, нужен… Он всем нужен! Если мой не сядет, я и сам схожу на ствол, — отвечал Женя. — Возьми лучше у кого другого. Например… у Борьки возьми.

Борис, услышав своё имя, на секунду вышел из ступора и послал товарищей по несчастью туда, куда издавна посылают на Руси оппонентов, не желая размениваться на другие доводы. Больше его не беспокоили.

Вода давно закончилась, и нужно было что-то решать. Все понимали, что найти её надо обязательно. Борис страдал от жажды меньше других, так как обнаружил утром в своём припарке свежий огурец и тут же его съел.

Кто-то вспомнил, что в старой камере перегруза материалов есть озерцо, образовавшееся в яме для песка. Вода в нём кристально прозрачная, поэтому, наверняка, чистая. Проходя мимо, мужики шутили, что неплохо бы запустить туда какую-нибудь рыбу — обязательно выживет.

Решили, что надо отправить туда людей, набрать воду в канистры. Заодно узнать новости на соседних участках. Быстро снарядили команду из трёх человек — по количеству имевшихся канистр. Возглавил её Женя, почувствовавший, видимо, неловкость после перепалки с Михалычем.

Через полчаса мужики вернулись с водой без Жени, который решил забежать к взрывникам, узнать новости.

Вода была действительно прозрачной, почти без запаха, но с небольшим посторонним привкусом глины (если читатель пробовал глину на вкус) и ржавчины. Почти все попробовали этого эликсира жизни и признали вполне удовлетворительным.

Борис тоже попробовал из любопытства. Привкус и правда был. Не сказать, что особенно сильный, но довольно противный. Наш герой решил для себя, что без крайней необходимости пить такую воду не станет.

Прошло ещё около получаса. Все снова стали впадать в оцепенение. Боря подумал, что все сейчас озабочены одной мыслью: удастся ли им когда-нибудь увидеть солнечный свет, своих близких, травку и прочее (кому что дороже)? Перспектива быть похороненными здесь заживо казалась теперь вполне реальной. А осознание этого вряд ли может прибавить кому-либо присутствия духа.

Кого-то стошнило, и он побежал впотьмах к выходу, пытаясь с помощью волевого усилия и руки замедлить естественный процесс. Борис отметил, что его совершенно не тошнит, правда, начинала болеть голова в области затылка. В воздухе постепенно усиливался запах аммиака и нефтепродуктов.

Глава 19

Неожиданно вбежал Женя.

— Господа, ваше спасение пришло! — закричал он.

Эта фраза взволновала всех. В полумраке зала стали подниматься головы, обращённые в сторону говорящего.

— Что, земля объявилась? — спросил кто-то из темноты сиплым голосом.

Земля не объявилась. В смысле, на связь никто не вышел и с поверхности не спустился. Женя принёс рецепт очистки воды, добытый у взрывников. Оказывается, он ходил к ним не только за новостями, но и узнать, что те думают по поводу возможности взрыва ворот на сбойке. Взрывники его не порадовали. Оказалось, что этот вариант уже давно ими обсуждался, как единственный способ самостоятельно подняться наверх, но был признан нереальным.

— Дело в том, — сказали они ему, — что у нас в основном взрывчатка, предназначенная для разрушения пород. У неё совсем другие свойства, чем, например, у пластида. Да и того потребовалось бы немалое количество, учитывая, что каждые ворота весят тонны три, не меньше.

Гораздо проще, учитывая специфику имеющегося оборудования, было бы взорвать породы возле ворот, обойти их. Но и это невозможно. Для этого потребовалось бы пробурить несколько десятков метров шпуров — небольших скважин для закладки взрывчатки. А с этим как раз проблема. Все имеющиеся буровые установки питаются либо от электроэнергии, либо от сжатого воздуха. Но и то, и другое отсутствует. В общем, глухой вариант.