Морозная гряда. Первый пояс
Шрифт:
Да и первая высадка на берег мне запомнилась. Разогнанная мощными гребками лодка вломилась в плотную стену тростника. И завязла в ней. Гунир сразу же принялся махать мечом, срубая его по своему борту. Спустя несколько мгновений я присоединился к нему. Неприятно снова ощущать себя последним бедняком. Ведь даже цзянь в моей руке мне не принадлежит. Это школьный меч Зимиона, который он не брал на экзамен. А вот я сглупил и потерял всё, что у меня было. Старший лодки прошёлся вдоль борта, вглядываясь в воду, скомандовал.
— Прыгайте за борт, прорубайте путь, — недовольно добавил. — И возьмите ножи!
Гунир
— В шесть ждите здесь. Гунир, твой первый выход. Не глупи.
— Конечно, старший Диркол, — ватажник улыбнулся, вскидывая руки в приветствии идущих.
Так, с усмешкой на губах проводив взглядом отплывшую лодку, Гунир и накарябал нам на песке то, что у него изображало карту. Линия реки, камешек фермы и огромный овал, изображающий часть леса, что нам поручили обходить. Наша задача не сражаться, а распугивать своим присутствием хищников, что могли заглянуть сюда. И приглядывать, чтобы никто из них не объявил это место своей территорией, не соорудил логово и не повадился на тот берег за добычей. Причём нам троим стоило опасаться случайного крупного зверя, что может сюда забрести. А вот ферме опасны скорее мелкие, не опасающиеся воды хитрые хищники, которых мы не сразу и найдём. Здесь вся надежда на Гунира и Зимиона, что умеют читать следы.
А вот сама работа оказалась скучная до невозможности. Если в первые дни я ещё радовался всей этой зелени вокруг и под ногами, невысоким деревьям и густому кустарнику, что напоминали о подножии Чёрной горы, то сейчас всё это мне уже изрядно опротивело. И пение птиц, и мелкое любопытное зверьё, что попадалось на глаза. Особенно змеи, которые оказались то ли тупее привычных мне по Пустоши, то ли храбрее. Но убегать не спешили, заставляя меня беречь сапоги. Вот и все мои занятия. Это Гунир и Зимион заняты настоящей работой. Идут, внимательно глядя под ноги и по сторонам, ищут следы. С утра мы идём вдоль берега, в первую очередь ища следы всевозможных водяных крыс, а после приметного дерева с зарубкой возвращаемся, забирая глубже в заросли.
Нам нужно обнаружить следы опасного зверя раньше, чем он сделает вылазку на тот берег. И парни работают. Нет, я тоже делаю своё дело. Но мне кажется, что Небо сейчас смеётся надо мной. Ладно. Это я зря. Какое ему дело до мелкого Воина? Но вот эта довольная рожа Гунира каждый раз, когда он утром напоминает о моих обязанностях... Мне кажется, это издевательство! А Зимион просто в сговоре с дарсовым ватажником!
Я иду крайним от воды и каждые двадцать шагов бью крепкой палкой по подвернувшемуся дереву. Говорят, отгоняю мелких хищников и беспокою округу. Иногда... Один, два раза в день, когда с потревоженного дерева убегает очередная испуганная белка, я даже в это верю. Чудесная работа для Воина!
— Я так больше не могу, — сообщил я лесу.
Но меня никто не услышал. Со вздохом оценил свой ближайший путь. Взял левее на несколько шагов. Там просвет в кустарнике. Но приблизившись, замер, оглядывая нависающие ветки деревьев. Ловушка. И притом хорошая. Но я уже учёный ночным забегом по лесу. И всё равно едва сумел заметить стрекало Багровой лианы. Ей здесь всё заросло. Вроде как и хорошо, она и сама изрядно прореживает всё зверьё, что сюда приходит. Но и нам самим очень неудобно. Отнимает время на выбор дороги, заставляет постоянно оглядывать кроны деревьев.
Лианы по большей части молодые и почти не опасные для нас. Но мало приятного получить стрекалом в спину. Это, к сожалению, не всегда ощущается как опасность. Но даже мне пробивает кожу, и тогда место укола опухает и начинает чесаться и жечь. Я, который когда-то специально ранил себя колючками, могу найти в этом дополнительную тренировку тела, внимания и умения бороться с ядом в теле. Но делать этого просто не хочется. К тому же, ещё год-другой и они, откормившись, могут вырасти до тех гигантов, что видел в лесу на экзамене. А это уже будет опасно. В этот раз пришлось проломиться сквозь кусты чуть в стороне, да ещё и так, чтобы не порвать одежду. И вернуться к своим мыслям.
Это хождение кругами — почти бессмысленная трата времени. Да, я продолжаю тянуть энергию неба, трижды в день сливаю её в меридианы, в попытке разбудить узлы. Но мне нужно думать о будущем. То, чем я занимаюсь сейчас, может делать и любой ученик в мастерской или даже дворник. Велика ли забота — колотить палкой по деревьям? Но они могут позволить себе сидеть в городе, это их жизнь, а меня ждут леса и ватаги. И что же? Я также при каждом непонятном звуке буду оглядываться на других?
Это что? Опасность? Нет? Всё хорошо, Гунир? Можно идти дальше?
Да бред же! Этак я стану похож на богатую тарелку, которую достают с полки лишь для дорогого гостя, стряхнув с неё пыль и с удивлением обнаружив, что она от старости начала трескаться. Да и не так я планировал начать свою жизнь. Мне нужно так или иначе, но присоединиться к ватаге. Но разве им нужен будет Воин, который ничего не смыслит в лесу, а только и умеет, что колотить палкой по деревьям? Какой из меня будет искатель? Смех, да и только. Не этим я должен заниматься все эти дни. Хватит плыть по течению.
— Я так больше не могу, — повторил я, присаживаясь к вечернему костру.
— Так, эт как?
Гунир уже смеётся, как будто я успел пошутить. Или же, видя, как его шутка всё длится и длится. Я в очередной раз смерил его подозрительным взглядом и уточнил.
— Теряя время.
— Чуть натаскаю вас ходить, и двинемся глубже, — ватажник, пожав плечами, повторил наши планы. — Чего бухтишь?
— Здорово. Но я не об этом. Сейчас ты Зимиона натаскиваешь. А вот я учусь долбить по деревьям. Скоро создам новую технику, — я показал свою палку. — Околачиватель стволов.