Морозная гряда. Первый пояс

Игнатов Михаил Павлович

— Странно. Я же не врал тебе — половина учителей Академии должна была бы переругаться за право назвать тебя своим учеником.

— Если бы им обо мне рассказали. Снежинки теперь даже в Школе и подделали мои результаты возвышения на экзамене.

Тортус вложил меч в ножны, заложил руки за спину:

— Обещаю это исправить, сдайся. Я же вижу, как ты силён. Не знаю, что там со Снегом, но даже сейчас моих связей хватит заступиться за такой талант.

Я уточнил:

— Это Указ заставляет тебя так лгать и выкручиваться?

— Щенок!

И всё же Тортус

слишком размяк за те годы, что провёл в Нулевом. Не знаю, чем он занимался в Поясе после возвращения, но явно не схватками с равными противниками. Он слишком нарочито замирал перед техникой, вскидывая руку, направлял взгляд, позволяя мне точно понять, что собирается сделать.

Если только... не делал это специально, чтобы дать мне шанс.

Впрочем, эта мысль не помешала мне ответить техникой на технику. Рывок мы выполнили одновременно и почти поменялись местами. Мгновение, чтобы развернуться и теперь он стоял напротив ворот, а я спиной к городу.

Тортус покачал головой, припечатал:

— Орден всё же вложил в тебя силы, дал техники, сделал тебя сильным.

Я огрызнулся:

— Он продал их мне! И я за них расплатился. А вот тебя заклеймили, как быка и оставили на вечной привязи. Отпусти меня, сделай вид, что уже не застал.

Символы всё той же печати налились светом, запульсировали.

— Глупый щенок, — простонал Тортус и, одним огромным Шагом оказался рядом со мной.

Я отбил первый удар кулака, поднырнул под второй, ударил его сам в стопу подтоком и ушёл спиной назад Шагом. Тортус остановился, символы печати притихли, а он изумился:

— Откуда у тебя эта техника?

— Ты же сам советовал подойти к учителю? — я нарочито удивился. — Забыл? Или и воспоминания поставили под запрет?

— Учитель не мог предать Орден!

— Ты, вообще, меня слышишь, Проверяющий? — от злости я ударил подтоком оружия по плитам под ногами, высекая искры. — Я честно заработал баллы развития, а учитель Кадор обменял их мне на техники, как лучшему ученику!

— Лучшие уходят в Академию!

— Не тогда, когда всем заправляют загнавшие Кадора в Школу, не тогда, когда за яшму можно купить экзамен!

— Довольно!

На плечи рухнула невидимая тяжесть, а в лицо дунул пронзающий тело ветер, заставляя вжимать голову в плечи и прятать лицо... Так... было бы раньше. Я напоказ встряхнулся, не показывая как мне тяжело, давление силы Тортуса было не сравнить с Феусом. Твердость камня и блеск смертельной стали у самых глаз против поддатливого дерева и грубой дубины, просвистевшей в стороне. Прокрутил древко, очерчивая голубой сталью круг перед собой и усмехнулся:

— На кого ты хотел произвести впечатление? Это Закалок в деревнях Нулевого ты можешь и убить своим давлением. Но я Воин! Я достойно держался даже под гневом Гранитного генерала. Не тебе с ним равняться, Попечитель!

— Как это возможно? — Тортус оказался ошарашен, с неверием вскинул ладонь.

Впрочем, результат не изменился. Туман силы, клубящийся в моём теле, сбросил невидимые оковы Длани в то же мгновение. Я снова съязвил:

— Да и слабоват

ты духом. Не чувствую в тебе твёрдости генерала, его гнева, его силы. Талантлив, возвышение высокой звезды, но вот как часто ты сталкивался с достойными бойцами? Хотя, о чём это я? Думаю, как только учитель Кадор впал в немилость, так и тебя сразу же задвинули в самую задницу империи. К пьянице Ориколу, верно? Или это случилось после того, как твое место понадобилось кому-то из местных?

— Не замечал, что ты так лицемерен и твой язык столь грязен.

— Разве? А вот Орикол сразу назвал меня двуличным лжецом.

— Но не мерзавцем, плюющим в руку Ордену.

— Знакомые слова. Правда, я слышал их от того, кто, наверняка, носит белые отвороты. Мне всегда было интересно, туда набирают действительно верных или добавляют пару особых Указов?

Я сказал это, лишь чтобы потянуть разговор и никак не ожидал, что символы печати Тортуса снова нальются светом. Тот снова сморщился и поднял обе ладони, отправляя в меня теперь два знакомых мне шара. Ядра. На этот раз я ответил такой же техникой, успев отставить в сторону Пронзатель. Получилось. Техники встретились в воздухе и разрушились, превратившись в облачка мерцающих искр.

— Ты противишься неизбежному! — прорычал Тортус и едва остыли меридианы, использовал простые Лезвия.

Вот только и я влил туман в нужные узлы, тоже повторяя технику. Поглядим, кто из нас более вынослив! Воин, купивший зелья Закалки или Воин с телом идущим вслед за душой! Бывший Проверяющий выругался, опять отправляя призрачные кинжалы мне в ноги. Третий, четвёртый, пятый раз. Символы в печати над головой Тортуса светились все сильнее и сильнее, наверняка заставляя его действовать решительнее. Шестая техника, седьмая, восьмая, девятая! Всё пространство между нами заполнилось искрами исчезающей небесной энергии от разрушенных техник...

Внезапно мой противник опустил руки. И вряд ли потому, что снова и снова обжигать меридианы стало для него невыносимо. Девять повторений — это не предел для Попечителя восьмой звезды. Наверняка Указ толкает его использовать всё более серьёзные техники, а для первого их применения нужно, чтобы открылся исток в средоточии. Мой невольный враг вздохнул:

— Малыш, как ты успел украсть так много секретов Ордена? Мне даже жаль тебя.

— Только меня? — я нарочито вскинул брови. — А как же себя? Учителя Кадора? Всех тех учителей что были в Школе?

— Они причём? — Тортус пожал плечами. — Всё настолько серьёзно, что ты попадёшь к кому-то из Комтуров и уж точно тебя будут допрашивать под Указом. Там ты не сможешь никого обмануть и спихнуть вину на посторонних.

— Зачем такие сложности? Я и так могу сказать правду. У тебя талант в накоплении энергии, а у меня талант в понимании техник.

— И при чём здесь это?

Мои меридианы уже готовы принять в себя новые порции энергии, но Тортус не спешит продолжать схватку. Я в тревоге прислушался — пока тишина, как ни странно, но время ещё есть, а я не терял надежды добиться своего — подхватил разговор.