Морская инквизиция: От моря до моря
Шрифт:
– Поверил, поверил! – захохотала безумная старуха, пытаясь схватить живую слизь и запихнуть себе в рот.
Решение пришло мгновенно. Был бы я магом огня, я бы расплавил эту слизь до водяного пара и тут же его высушил, но тут без вариантов. Подобное – подобным, и водяной колпак с размаху опустился на слизь.
Воду я собирал отовсюду. Остатки пара, пота, испарений, влажность воздуха – всё было выжато досуха и сконцентрировано в куполе, который схватил эту дрянь, поднёс к котелку и швырнул её туда. Угли в очаге почти погасли, но лёгкий и своевременный порыв ветра вновь
Образовавшийся туман заструился по комнате, и я невольно вдохнул этот пар. Голова закружилась, перед глазами полетели искорки, в груди стало жарко и тесно, а магическое ядро в разы расширилось и запылало ярким ровным огнём. Внутренний огонь вспыхнул и снова погас, расширив проводные каналы. И я почувствовал, что стал намного магически сильнее, чем был до этого.
– Догадался, да? – спросила старуха и захохотала жутким смехом. – А по-другому бы и не получилось, только так, от любопытства до ненависти, от ненависти до работы, от работы до … Всё, устала я, уходи. Даже не дал старухе напоследок развлечься как следует, – и Акварель отвернулась.
Не желая задерживаться здесь больше ни на минуту, я первым вышел из низкой пристройки, за мной последовал и старый моряк.
– А славная она старуха, правда?
– Правда! – мне хотелось удавить обоих, но ярость и обида от обмана и насмешек уже прошла. – Сколько и чего надо купить?
– Дак, вина, еды и…
– Одного эскудо хватит?
– Хватит, конечно, хватит! Ты не волнуйся, Акварель ещё никогда не ошибалась, а ты ей понравился.
Я поперхнулся слюной, которая внезапно полилась, словно из шланга, и меня чуть было снова не стошнило от воспоминаний, каким экстравагантным способом мне увеличили магическую энергию.
– Да, нет, нет, – сразу понял старый моряк, так она не со всеми. Она бы просто поворожила тебе немного, дала пару советов, да на боковую, а тут: и одно рассказала, и другое, и предупредила, и даже помогла, чего за ней отродясь никогда не было.
– А сколько же ей лет?
– Так я и не знаю. Я помню мальчонкой сопливым совсем был, а она уже старая была, но тогда она не лежала целыми днями, а ходила везде. А сейчас уже тяжело. Хозяин таверны кормит её, а то проклянёт и всё, да терпит, а все остальные иногда совета спрашивают, да помогает, и она нам, и мы ей. Вот о тебе узнала, как? Даже и не знаю, и захотела увидеть, любит она развлечения, как и мы все, грешные.
– Я понял, держи, старик, эскудо, – и маленький золотой кругляш перекочевал в ладонь старого моряка. Тот обрадованно зажал его в кулаке и пошагал вместе со мной в таверну.
Там мы разделились. Я направился к столу, где сидел капитан Жуан, а старик – к хозяину таверны.
– Ну, как? – нейтрально произнес капитан.
– Мерзкая старуха, наговорила гадостей и несуразностей, да уснула.
– Вот-вот, и я говорю. Ничего хорошего от этих ведьм ждать не приходится. Сжечь её надо, вместе с её пристройкой. Я тут не раз уже бывал, слышал о ней и даже один раз зашёл, но не смог терпеть её вида мерзкого.
Капитан взял кружку с вином и шумно отхлебнул из неё, громко рыгнув, при этом. Я поморщился и заказал себе лёгкого светлого вина и обильный обед, а затем, дождавшись того и другого, стал неторопливо насыщаться. Спустя час мы снова отправились на галеас, к этому времени уже загруженный, и остались ждать на нём наступления утра.
Глава 3. Эльвира де Сангра
Виконт Алонсо Перес лез, что называется, из кожи вон, желая угодить Эстрелле де… В общем, Эстрелле, без всяких там приставок.
– О! Ммм! Эти совершенно чудные васильковые глаза, эти золотистые волосы, эта нежнейшая белая кожа. Он был поражён, изумлён, полностью уничтожен этой красотой. У Алонсо где-то в груди зародилось нелепое чувство обожания, переходящее в любовь. Оно, словно ядро, стало разрывать его молодое сердце.
Одна часть взрыва пошла по гиперболе вверх и ударила в голову, похлеще крепкого алкоголя, а другая – вниз, напрягая его мужскую сущность до состояния каменной твёрдости. Что было хуже, виконт не знал, и даже не задумывался.
Ему просто хотелось быть рядом с объектом своей любви, и всё. Он окончательно оглупел и только улыбался. Обе девушки сразу заметили это и заливались звонким смехом, перешёптываясь между собой. Эстрелла строила виконту глазки, но в пределах приличий, чем только раззадоривала его ещё больше. Оба сопровождающих молчали, не ввязываясь в разговор.
– Виконт, а вы не расскажите своим попутчицам (с какого овоща они стали Алонсо попутчицами новоиспечённому виконту в голову не пришло) что-нибудь интересное? Например, про свои приключения. У вас же были приключения?
Алонсо приосанился на коне. Как это не было? У них с Эрнандо столько было приключений, что хватит рассказывать не на один вечер. Главное, слов умных найти побольше, но не из тех, что вставлял изредка в разговор Эрнандо. Не откладывая дело в долгий ящик, Алонсо сразу стал вещать, рассказывая взахлёб об их с Эрнандо приключениях. Конечно, начал он с себя, но не забывал и о друге. На остановках Алонсо продолжал рассказывать яркие истории, яростно жестикулируя. Он не прекращал своих повествований и во время всего дальнейшего пути, насыщая приключенческими подробностями любопытных девушек, слушающих его с восторженным вниманием.
– Вот мы с Эрнандо попали к индейцам и вступили в схватку с пиратами. А он – раз его шпагой, а я из пистолета, а потом молнией, а того затрясло. А он – огнём с неба, гадский шаман. Всё заволокло огнём. Эрнандо водяной щит поставил и спас нас, а потом мы корабль захватили, и с ним много золота награбленного. А там и жемчуг ещё был, красивый, крупный, а…
Алонсо, обычно молчаливый, сейчас блистал перед сеньоритами поистине ораторским талантом, мастерски приседая им на уши, отчего обе благородные девицы то радостно верещали, то ужасались, прижимая в страхе нежные ладошки к щекам.