Морская инквизиция: Штормовой предел
Шрифт:
– Да, начнём с того, что для этого Себастьяна гораздо ближе Пьер, чем ты. Ему вообще больше нравятся юноши, чем девушки. Он, конечно, это тщательно скрывает, но на каждый роток не накинешь платок. Его видели целующимся с…
– С Пьером?
– Нет, не с Пьером. Пьер у него что-то вроде оруженосца на побегушках, да представитель его интересов. С ним нельзя, а вот с другими можно. Так что, ты имей это в виду, глупая Мерседес.
– Меня ещё никто не называл глупой! Ещё скажешь одно слово, Эмелина, и я испепелю твои волосы. Будешь лысой! Лысая баронесса Эмелина, какой пассаж… – и Мерседес
– Пфф, напугала девицу кружевами. Мне Эллен их отрастит в два счёта.
– А я снова испепелю!
– А я снова выращу.
Их пререкания резко оборвала Эллен.
– Хватит, вы, обе. Достали уже. Тебе ясно сказали, Мерседес, держись от него подальше. Понятно тебе?
– Понятно, но вы и…
– Вот и хорошо. Нам надо держаться всем троим вместе и не доверять никому из нашего отряда. Что-то у меня дурные предчувствия, а они редко меня обманывают.
– Ты думаешь, мы погибнем? – с тревогой спросила Мерседес.
– Вряд ли, но для девушек не всегда смерть является наихудшим выходом из непростой ситуации.
– Ты думаешь, они будут покушаться на нашу честь?
– Нет, и это тоже мимо. Несмотря на твой заманчивый вид, Мерседес, это слишком чревато. Это не простят и сыну герцога. Что-то тут есть ещё, я не знаю пока.
– Ммм, ты просто рассказываешь нам собственные страхи, Эллен. Хватит уже, я сыта ими по горло.
– А я и не настаиваю, но лучше предупредить, чем держать в себе. Хуже точно не будет, а вот лучше весьма может быть.
– Не знаю, не знаю. Мне Себастьян показался, хоть и холодным, и высокомерным, но без всяких этих мрачных изысков или чего-либо ещё.
Эллен только пожала плечами. Мол, кто его знает. На том разговор и закончился.
Мерседес, постояв ещё немного у окна, оборвала воспоминания и стала заплетать волосы в толстую косу. Коса получилась короткой, такую можно будет убрать затем под берет.
Полностью одевшись, Мерседес с вызовом посмотрела на своё отражение в зеркале. Там показалось женственное лицо с каштановыми волосами, убранными под вычурный берет. Глаза горели синим дерзким огнём, изредка меня свой цвет на зелёный, также, как и красивое павлинье перо, что было щегольски воткнуто в сам берет.
«Хороша, – сама про себя подумала Мерседес. – Чудо, как хороша! – и она провела ладонями по плотной кожаной ткани походного костюма, почувствовав руками волнующие изгибы своего упругого тела. – Берегитесь враги! Она готова к любой битве! Как там её жених? Всё плавает и забыл уже, наверное, про неё. А может быть, ей всё же «замутить» с кем-то из влиятельных юношей. Может быть, отец и прав, что отослал её сюда? А может быть…»
Мерседес задумалась, и в её голове возник образ жениха. Вот они стоят вдвоём, совсем юные, вот Эрнандо уже со своим обезображенным лицом получает прозвище Филин. Вот они вместе борются в подвале с призраком.
Вот она гневается на него, рыдает из-за него, дерётся из-за него. Первый поцелуй, жаркий, жадный, глубокий. Это чувство потери земли под ногами, лёгкость пушинки, близость жадных мужских губ. Всё это промелькнуло перед её глазами, словно один миг.
Мерседес тяжело вздохнула. Сердце сладко заныло в щемящей тоске. Хотелось любить и быть любимой, а она опять всё испортила. Вечно она, как сорока, ведётся на всё блестящее. Она действительно любила Эрнандо, но как только он оказывался далеко, любовь как-то тускнела. Ей всё время были нужны новые сильные и яркие эмоции. Эрнандо ей их давал, и она знала, что он её тоже любит.
Не так, как она, он любит её совсем по-другому, но сильнее, крепче, честнее. Она вспомнила сильные руки Эрнандо и её пробила дрожь. Как хотелось прижаться к нему, вдохнуть запах его волос, которые насквозь пропахли морем и далёкими островами. Он весь с головы до ног олицетворял для неё море. Спокойное обычно, но бурное в минуты опасности и неистовое, когда оно хотело доказать ничтожным людям, насколько оно сильнее их.
Нет, с Эрнандо она не расстанется никогда, слишком много она вложила в него сил, можно сказать, растила его. Выпестовала с самого момента спасения с необитаемого острова. Да, она порой была жестока, но мужчину должны закалять трудности, он должен бороться за своё счастье, а не покорно подставлять голову судьбе. На то он и мужчина…
Эрнандо с честью выдержал все испытания и проник в её сердце навсегда. Мерседес только сейчас внезапно для себя осознала, насколько она переменчивая натура, ветреная и сумасбродная. А ведь она даже не удосужилась направить Эрнандо магическое письмо. А вдруг он погиб. Ах!
Она прижала к губам руки, внимательно прислушиваясь к своему сердцу, но оно молчало. Не в том смысле, что оно могло внезапно заговорить со своей хозяйкой. И не в том смысле, что могло подсказать о том, любит она или нет. А в том смысле, что чувствовало, жив ли её любимый или его больше нет на этом свете. Море жестоко, море не прощает ошибки, море мстит беспечным и глупым.
Сердце спокойно билось в её груди, не подавая ни малейших признаков тревоги. Эрнандо был жив, и у него всё было хорошо. Также внезапно, как и взволновалась, Мерседес успокоилась. Её магической стихией всегда был огонь, и языки её жизненного пламени постоянно норовили всё вокруг поджечь. Она даже часто не понимала, зачем это ей, но против природы не попрёшь.
И только Эрнандо мог приглушить пламя её жизненной силы, обуздывая его на корню и подчиняя себе. Спокойная, вечно текущая водная стихия могла проникнуть куда угодно, даже туда, где огонь был бессилен. Там, куда стремилась вода, огонь пробраться не имел никаких шансов. Это, всё же, нервировало Мерседес, она не хотела во всём подчиняться Эрнандо. Она хотела быть именно самой собой, а не чьим-то придатком, и именно из-за этого подчас шла на поводу у окружающих.
Встряхнувшись, она задумалась. Ей и правда следовало отправить Эрнандо магическое послание, а то, не ровен час, он может забыть о помолвке и закрутить любовный роман с какой-нибудь местной красоткой, коих, наверняка, было пруд пруди в этой самой Панаме. Это было бы непозволительно… Непозволительно проиграть какой-то знойной гачупинке, и кому, ей? Ей?! Дворянке в надцатом поколении! Нет, не бывать этому. Мерседес ещё раз взглянула на себя в зеркало, поправила волосы, зачем-то коснулась высокой груди и, решительно мотнув головой, отправилась в ближайший пункт магической почты.