Морские байки
Шрифт:
На следующее утро к нашему борту подкатил знакомый таксомотор. Чёрный Один вышел из машины и протянул вахтенному матросу у трапа какую-то небольшую склянку. Выяснилось, что он привёз растворитель для спец. краски, наказавшей Генку. В принципе такой растворитель можно было получить только в полицейском участке и только после составления протокола об акте вандализма. Краска со временем, конечно, сходит сама, но время это весьма продолжительное, от трёх недель до полутора месяцев. Однако давно замечено, что всякие нелегальные штуки от весёлой травки до весёлой девицы в портовом городе можно получить при посредничестве всезнающих таксистов. Наш Один был человек бывалый и при желании, как он объяснил, мог достать и не такое. Рыжий немедленно воспользовался растворителем и через четверть часа сиял, как новенький юбилейный рубль. Довольный и расчувствовавшийся Эпельбаум снял с руки и торжественно
– А что Геша? Носовую часть то ты отдраил, а про корму, небось, запамятовал? – На это матрос Эпельбаум ответил крайне загадочно:
– "Омниа меа мекум порто" [5] .
– Ну, всё путём! – Решили Генкины коллеги-приятели. – Раз рыжий начал выёживаться, значит вполне оклемался.
Боцман в Гренландии
С бортом 2113 «Жуковск» свела меня как видно судьба. Но это я понял позже. А тогда 18-летний курсант 4-го судоводительского курса Мурманской мореходки был я направлен на плавательную практику для начала матросом без класса. Это через год после сдачи госэкзаменов и получения диплома судоводителя ждала меня невеликая должность штурмана-стажера. А пока – салага, или просто юнга.
5
"Омниа меа мекум порто" (лат. Omnia mea mecum porto) – Всё своё ношу с собой.
Малый рыболовный траулер номер 2113 «Жуковск» имел дурную славу. Редко обходился он без ЧП. Бывало в шторм кого за борт волной направит, и "пишите письма…" Бывало кому грузовым гаком в висок ни за что. А потом следствия, проверки… Как-то в ночную вахту поднимали мы «авоську» на борт. Я должен был бегом переносить от кормы к баку "бешеный конец" – траловый трос. «Бешеным» конец назывался потому, что при волнении он мог «сыграть», сорваться с полупудового гака, грузового крюка. И, как пелось в старинном романсе:
– Милый, ты не вспомнишь нашей встречи…
Конец этот переносили быстрым аллюром, да и весь подъем трала проходил в том же темпе. Смутно помню упругий, плотный контакт своего молодого тела с чем-то массивным и влажным. Помню гордый, одинокий полет в ночи. Помню смачный, чувствительный шлепок о жесткую, как асфальт и жгучую как кипяток, ледяную воду моря Баренца. Больше не помню ничего, только секундное удивление от происходящего:
– Приехали, что ли?!
Быстро подняли трал, а там сюрпрайз. Моя персона вывалилась из авоськи вперемешку с центнером живой рыбы, медленно и вальяжно. Персона была плотно покрыта чешуей и царственно отливала перламутром, словно явился новорождённый наследник самого Посейдона.
Медперсонал на малых судах не предусмотрен, но в моем случае помощь была близка. Наш боцман – Бронислав Устинович Друзь. Моряк от бога, боцман от черта. В сорок шесть лет, умудрился он успешно сдать экзамены в медицинском училище и получить диплом фельдшера.
Морской эскулап уколол меня камфарой, угостил дозой нашатыря и, от души, темпераментно растер спиртом. Причём приличная его часть была насильно и перорально введена внутрь моего организма. Мне стало приятно, и сказал я, что это хорошо! Почти в полном составе натолкавшийся в салон экипаж, во влажной робе и в сухом штатском, дружно и облегченно выдохнул. После чего большинство решило поддержать вновь рождённого и также приняло перорально, причём неоднократно.
– Ты, Вальдамир теперь крещеный! – провозгласил боцман – Крещен ты литым морским железом и соленой купелью, а потому быть тебе, подлецу, мореманом!
На
– Внимание, экипаж! Только что получено штормовое предупреждение. Боцману и палубной команде приготовить судно к штормованию, крепится по-штормовому.
Боцман моментально собрался и, пожелав мне не скучать, вышел на палубу. Я заснул и проспал пару часов не меньше. Проснулся я от того, что вернулся в каюту Устиныч. Он заварил для нас крепкий индийский чай, и прихлёбывая его, заметил:
– А ведь ураган этот, считай от самой Гренландии идёт. Бывал я там в конце шестидесятых, а эскимосы родня считай, – как-то странно усмехнулся Друзь.
Было дело, бывал я в Готхобе, Нууке по-инуитски. Это у них, у эскимосов-инуитов столица такая на Юго-Западе Гренландии.
Тогда только весна началась – лед в море почти сошел, а тот, что остался рыбачкам-бортовичкам типа нашего для промысла не помеха. Получили мы по радио распоряжение с берега от руководства: следовать в ближайший порт Готхоб для постановки в сухой док и планового ремонта судна.
Более всего этот городок походил на города Дикого Запада из американских вестернов. Однако, смотрим в низине новостройка – длинный, на сваях, дом из стекла и бетона, прям дворец посреди хижин.
Идём мы по улице меж домиков деревянных. Смотрим – сидит на крыльце бабка, длинной трубкой дымит. На голове платок пёстрый, китайский с драконами и сверх того советская полковничья папаха из серой мерлушки. Пригляделись, а на папахе той, сзади ценник картонный с надписью ВоенТорг. Ну, говорю, ребята, не первые мы тут, не первые. Да уж, какие там первые. Выруливает из-за поворота и прёт на нас, подпрыгивая на ухабах, кто бы ты думал. Нет, не иномарка какая-нибудь, а новенький наш Москвич 412. За рулём раскосый парень лет 25-ти. Машина несётся километров под 100 и это не германский автобан какой-нибудь, нормальная ухабистая дорога. Гляжу, мать моя, на дороге, прямо посредине дитё местное в пыли копошится, годов двух не боле. Ну, думаю – пропадёт карапуз, сшибёт его лихач этот. Ну и как-то само собой получилось. Скакнул я как кенгуру австралийский метров на пять вперёд, ребёнка схватил и вместе с ним сальто-мортале изобразил. Вместе в сторонку и укатились. Дитё перепугалось, орёт. Народ из домов выскочил. Мамка непутёвая малого своего у меня выхватила, и бежать, да и наши все подоспели, суетятся. А этот автогонщик нуукский на Москвиче, он не затормозил, нет. Понимал, видать, что его на такой скорости занесёт и по инерции перевернёт вверх колёсами. Он и впрямь водилой классным оказался. Управляемый занос мастерски исполнил и машину плавно кормой вперёд поставил. Я, правда, сгоряча мастерства его не оценил. Взял, да и обложил парня по-боцмански при всём гренландском народе. Парень этот понял, что ругаюсь я и в душу и в мать, да и тюлень бы понял. Стал он умиротворяющие жесты делать – успокойся, мол, и говорит что-то. Сначала на английском, потом на-датском. Поостыл я малость, как-никак родная душа – полиглот эрудированный, не дикарь какой. Спрашиваю его на удачу:
– Шпрехен зи дойч? – А он мне в ответ:
– Я! Я! Натюрлих! Майн наме ист Миник! – Тут я от умиления совсем успокоился. Похлопали мы друг друга по плечам и начал я общаться с жителем столицы гренландской города Нуук.
Утром вызывает меня капитан наш Ромуальд Никанорович и так торжественно, пошкрябывая бородёнку, заявляет:
– Для вас, Бронислав Устинович, есть задание государственной важности. Вы направляетесь на пятеро суток укреплять дружбу между советским народом и населением Гренландии.
Выхожу я с мостика, спускаюсь по трапу, а у трапа Миник стоит. На капот своего зелёного москвича рукой опёрся и улыбается.
А с командировкой этой охотничьей он так устроил. Оказывается, Гренландия уже тогда была чем-то вроде автономной провинции в королевстве Дания. И было у них кое-какое самоуправление, и даже своё правительство местное. Ну а Миник, дружок мой новоиспечённый, не последний оказался человек среди этого начальства туземного.
Вот мы уже и в пути на охоту. Выехали за город, подъехали к какому-то ангару длинному. Миник ворота открыл, а там вездеход на гусеничном ходу. Сели мы в вездеход, поехали. Местность тяжелая, тундра, да скалы, трава редко, чаще мох. Растрясло с непривычки, я же не танкист какой, не дай боже. Долго ехали, всё на север и всё время в гору и снежных полей всё больше и больше. Вдруг ещё резкий подъём и выскакивает наш вездеход на ледяное, белое плато, покрытое волнами застывшего снега. Всё сверкает, как-будто алмазы рассыпаны, даже глаза заслезились. Этого не передашь, это надо видеть. Что сказать – Великое ледяное царство.