Морские досуги №6
Шрифт:
У судна между бортами 33 метра. Когда смотришь на него спереди с близкого расстояния, то корпус судна представляется «тупым утюгом». Эта форма судна-гиганта, по наблюдениям сверху, приводила к замедлению скорости продвижения в плотных льдах. Если смотреть вперёд с верхнего мостика на лёд перед носом судна, становится заметно, при вхождении в плотные ледяные поля скорость хода снижается. И наоборот, вырвавшись из окружения плотного льда, чувствуется разгон на чистой воде. По мере приближения к берегу лёд становился плотнее и толще, ровная гладь сменилась торосами. Наслоения сдвигающегося от трещин льда были хаотически разбросаны вокруг. В это время от носовой части судна доносился уже не треск и шорох раскалывающегося льда, а грохот отваливающихся от бульбы ледяных глыб. Судно продолжало свой путь, практически не сбавляя хода. Его бульба, подводная выступающая
Встреча с буксирами
Казалось, будто огромный плуг бороздит толстую корку ледяного покрова океана. Так лёд расступался на пути судна. Отваливающиеся от «лемеха» льдины достигали сорока сантиметров в толщину, они переворачивались и ломались, тесня друг друга, с шумом крошились на обломки. Этот шум прерывался шлепками падающих друг на друга новых глыб, а вдоль бортов был слышан их скрежет. «Гагарин» стремительно шёл, не сбавляя оборотов. Такую тактику борьбы со льдом выбрал сам капитан Г.Ф. Григорьев. Он то и дело выходил на крылья мостика оценить обстановку, присматривался к толщине льда. По прибытии в порт, капитан порта Сидни высказал Георгию
Фёдоровичу своё восхищение мореходным качествам судна не ледокольного типа За кормой оставалась широкая полоса из серой ледяной каши. Она существовала недолго, льды стремились скорее сомкнуться за нашим шлейфом, не оставляя доказательств нашего вторжения в их царство.
У причала в порту Сидни
Ближе к вечеру солнце, снижаясь, окрасило небо сначала жёлтым, потом багровым цветом. Медленно ползли вдоль бортов ледяные поля с контрастно подчёркнутыми ледяными нагромождениями. Казалось, будто огромная борона неровными зигзагами прошлась по ледяному полю. С наступлением сумерек продвигаться через ледяную твердь становилось труднее. Стали на якорь. Приняв нас за рыболовное судно, стаи чаек слетелись на края проруби вокруг лениво вращающегося винта. Прогуливаясь по палубе, возникало непреодолимое и соблазнительно неосуществимое желание – спуститься за борт на заснеженный лёд, пройти хоть немного в сторону, чтобы сфотографировать «вмёрзшее» в него судно.
Рано утром движение к берегу продолжили без помощи канадских ледоколов. За льдами, на тонкой земной полосе были видны трубы чугунолитейного завода острова Кейп-Бретон, клубящиеся коричнево-розовым дымом. По мере приближения к заснеженному берегу полуострова Новая Шотландия, в нём вырисовывался створ бухты. В ожидании нашего прибытия у входа в пролив дежурил ледокол с красными бортами и вертолётом на корме такого же цвета. Продвигаться вперёд самостоятельно становилось труднее. Ледокол, совершив вокруг нас круг почёта, помог выбраться из ледяного плена. В порт следовали за ледоколом. К корме на короткой дистанции пристроились буксиры, которые сопровождали нас до постановки к причалу.
Стоянка в порту Сидни
Во время стоянки произошло два происшествия: одно с членом экипажа, радиооператором, второе с членом экспедиции, техником.
Наше уникальное судно при заходах в иностранные порты своим необычным видом всегда привлекало к себе большое внимание местных жителей, гостей и туристов. Среди встречавших судно на причале оказался одессит, недавно приехавший в этот город-порт на постоянное жительство к молодой жене, с которой расписался ранее в Одессе. Как только был спущен трап, он поднялся на борт для встречи с приятелем-радистом, с которым вместе учились в мореходном училище. Друзья уже хотели было идти в каюту радиооператора, но бдительная вахта решительно воспрепятствовала этому.
Требования режима на наших судах всегда были жёсткими, капитан судна не мог их нарушить. Появление «иностранного визитёра», даже если гость имел при себе советский паспорт, не считалось официальным, заранее оговоренным.
Далее произошло непредвиденное. Не получив разрешения на общение с другом в своей каюте, наш радист, как только стемнело, прихватив гитару, самопроизвольно покинул борт судна. Не вернулся он и к ночи. Весело отметив встречу в доме своего приятеля, вернулся только на следующее утро ко времени заступления на вахту. Естественно, в следующий рейс этот радист не пошёл…
Другая драматическая история в дни захода судна связана с членом экспедиции Олегом О. В начале рейса, впервые после нескольких лет неофициального запрета на покупку подержанных автомобилей, прозвучало сообщение о его снятии. В те годы иметь иномарку могли только какие-нибудь видные деятели или широко известные артисты. Наши завистники не могли себе представить, каких трудов стоило моряку собственными руками реанимировать старенькую «убитую» иномарку. В то время даже в Москве не существовало автосервисов, а станция техобслуживания для VIP- персон на ул. Волгина была недоступна из-за высоких валютных расценок техобслуживания. Вот и латали моряки купленные «гнилушки» своими руками в кустарных условиях, до окончания рейсов, приспосабливая для ремонта всё пригодное из отечественных запчастей, материалов и красок.
Моряки знали истинную цену этим заморским «антилопам». Многие стремились при первой возможности сменять привезённую иномарку на подержанный, но ещё не старый «ВАЗ». Моряки были вынуждены покупать «металлический хлам» за рубежом, так как стать автовладельцем иного пути практически не было. Отслужившую десятилетний срок иномарку они могли приобрести за реально заработанную валюту в полугодовом рейсе. В
восьмидесятых это составляло примерно 400–600 $. При доставке авто на собственном судне таможенная пошлина за ввоз с моряка не взымалась.
Подъём авто-трофея на борт судна
Существовало лишь одно условие: пошлину не брали при условии, что моряк не будет продавать ввезённый автомобиль другому лицу в течение двух лет. Никаких требований к физическому состоянию подержанных автомобилей не предъявлялось, хотя иногда на приобретения наших товарищей нельзя было смотреть без слёз. Считалось, что получение разрешения на покупку подержанной машины – это «вознаграждение» за многолетний добросовестный труд. Для того чтобы получить право на покупку, в коллективах космической флотилии произвольно устанавливали сроки выслуги моряков для возможности потратить на это собственные заработанные деньги. На «Гагарине» такой стаж был определён в 5 лет. Списки желающих приобрести автомобиль рассматривали и обсуждали на профсоюзных собраниях, затем кандидатуры утверждало руководство.
С начала рейса процедуру рассмотрения и утверждения прошла треть членов экспедиции судна. В то время «перестройка» приближалась к логическому завершению. Начались сбои с задержками заработанной моряками валюты и оплатой пребывания судов в иностранных портах. Ходили слухи, что рейс будет последним, надо ожидать всего худшего. Вокруг покупки машины за рубежом царил нездоровый ажиотаж. Привезти из рейса подержанные «Жигули» было выгодно, так как накопить на покупку новой машины не хватало зарплаты. Да и распределительная система не доходила до моряков, а в автомагазинах «Лады» не продавались. Уходя на «полгода» в рейс, моряк мечтал накопить валюту, чтобы купить отвергнутое кем-то авто. Вот почему, в обстановке домыслов и слухов о завершении перестройки, распространяющихся на корме, из последнего рейса на борту «Гагарина» в СССР было доставлено рекордное количество автомобилей, 116 штук, в основном иностранных марок. Подержанные авто приобретались моряками в портах: Роттердам (Нидерланды), Антверпен (Бельгия), Гамбург (Германия). Цены там для советских моряков были наиболее приемлемые. Заходы в эти порты сознательно планировались последними в рейсах. Покупали моряки старенькие авто и в портах на «перекрёстках» морских дорог, и в Канаде, куда заходили к концу девяностых всё реже и реже. В оставшееся до возвращения в Союз время, свободное от вахт и работ, моряки ремонтировали свои авто в меру своих личных возможностей. Для этого, ещё до рейса они запасались необходимым инструментом и грунтовкой. Ремонт авто на открытой палубе среди океана – процесс не из лёгких. Водители с опытом разбирали иномарки до колёс, чтобы основательно подкрасить их изнутри для продления физической жизни. Другие пытались перекрасить машину целиком, чтобы до таможни придать ей желанный цвет. Идти по таким путям моряка вынуждала жизнь.