Морские драмы Второй мировой
Шрифт:
Последнее время былые обвинения в адрес американцев поутихли, и преобладающей является сегодня «японская версия». В частности, такова официальная позиция исторической группы при Главном штабе ВМФ. Этой позиции придерживается главный специалист исторической группы по подводному флоту капитан 1-го ранга Б.И. Родионов, который в беседах с автором настаивает именно на этой версии. В коллективном труде исторической группы ГШ ВМФ «Боевая летопись военно-морского флота» относительно событий, связанных с переходом Л-15 и Л-16 и гибелью последней, сказано следующее: «1943 год. 29 мая. В сопровождении двух катеров МО в Полярный прибыла переданная из состава ТОФ подводная лодка Л-15 (капитан-лейтенант В.И. Комаров). Выйдя 25.09.1942 г. вместе с подводной лодкой Л-16 (капитан-лейтенант Д.Ф. Гусаров), которая 11.10 1942 г. была торпедирована
Еще одна особенность истории с Л-16. Никто из наших флотоводцев, писавших о ней, обвиняя (и вполне справедливо) американскую сторону в разгильдяйстве, при этом ни одним словом не обмолвился о том, что одной из причин гибели минного заградителя явилась и недостаточная бдительность экипажа Л-16. Сигнальщики не смогли вовремя обнаружить маневрирующую около минного заградителя подводную лодку и уклониться от ее торпеды. Очевидны также несомненные просчеты командования ВМФ СССР в планировании маршрута перехода подводных лодок.
Напомним, что наши подводные лодки находились в районе боевых действий, и переход следовало совершать, соблюдая все возможные предосторожности (усиленная сигнальная вахта, следование противолодочным зигзагом и тд.). Однако о принятии этих мер никто нигде не упоминает. Это по меньшей мере странно.
Необходимо отметить, что никто никогда не пытался ответить на следующие вопросы:
1. Почему в зоне активных боевых действий наши подводные лодки совершали переход без противолодочного обеспечения со стороны союзников?
2. Были ли хотя бы попытки со стороны нашего командования договориться с американцами на сей счет? Если такие попытки были, то кто и когда их предпринимал? Если их не было, то почему?
3. Почему для обеспечения безопасности перехода подводных лодок они не были включены в состав одного из американских конвоев, которые в то время весьма часто направлялись в сторону Панамского канала?
4. Предпринимались ли в решении этого вопроса какие-либо шаги со стороны нашего командования?
Ответов на все эти вопросы нет, и, скорее всего, уже не будет никогда.
Гибель подводного минного заградителя Л-16 3-го отдельного дивизиона подводных лодок Тихоокеанского флота оказалась уникальной в том смысле, что происшедшее наблюдали и зафиксировали в хранящихся ныне в архиве оперативных документах и в своих опубликованных ныне воспоминаниях члены экипажа другой советской подводной лодки, находящейся в непосредственной близости от места катастрофы — однотипной Л-15, шедшей, как уже было отмечено выше, в паре с погибшей Л-16.
Наиболее полное до сих пор описание катастрофы этого «ленинца» еще более трех десятков лет назад опубликовали авторы книги «Рассказы о тайной войне на Тихом океане» И.А. Быховский и Г.И. Мишкевич. «Тайна гибели подводной лодки «Л-16» — называется первая глава этой книги, вышедшей в свет во Владивостоке в 1972 году, в разгар «холодной войны» в мире и «застоя» в СССР, что не могло не наложить свой негативный отпечаток на авторское повествование.
Теперь обратимся к тексту, носившему до недавнего времени гриф «Совершенно секретно», архивного документа под следующим полным названием: «Отчет командира подводной лодки Л-15 капитан-лейтенанта В.И. Комарова о переходе ПЛ по маршруту Петропавловск-Камчатский — Полярное, через порты Датч-Харбор, Сан-Франциско. Панамский канал, Коко-Соло, Гуантанамо (Куба), Галифакс, Рейкьявик, Гринок, Розайт, Лервик… с 25 сентября 1942 года по 29 мая 1943 года». Этот отчет был составлен В.И. Комаровым по прибытии на Северный флот в 1943 году и содержал следующие подробности гибели Л-16 и предшествовавших событий:
«Обстановка на театре. В районе акватории Тихого океана между Датч-Харбором и Сан-Франциско действуют японские подводные лодки». Это опровергает данные тех отечественных авторов, которые пишут о том, что американцы не сообщили о действиях японских субмарин советским подводникам, и даже о том, что «командиры
Из отчета Комарова: «Инструкции на переход. Нам дали на карте 6 точек, через которые мы обязательно должны пройти в определенное время; мы имели безопасную от бомбежки полосу по 15 миль в обе стороны от курса, имели право уходить по времени на 30 миль вперед и отставать ни 50 миль; переход до Сан-Франциско только надводным ходом со скоростью 8 узлов по данному маршруту, в разработке которого участвовал помощник советского военно-морского атташе в США капитан 3-го ранга Скрягин (имеется в виду исполняющий обязанности военно-морского атташе при посольстве СССР в США Н.А. Скрягин. — В.Ш.). Командирам ПЛ дали 6 точек на время, когда мы должны их пройти. Радиосвязь держали с американскими радиостанциями; нам следовало вести радиообмен по документам мирного времени и международным сводом (код КЮ). Имеется в виду код «Р» 3-го издания Международного свода сигналов 1932 года, то есть связь на театре военных действий должна была вестись фактически открыты текстом. На мою просьбу выделить определенную радиостанцию, которая имела бы постоянную связь с нами, американцами было мне отказано, но они мне заявили: “Вас будут слушать все радиостанции западного побережья Америки”. На ПА Л-16 был офицер связи ВМФ США бывший русский, некто Михайлов (имеется в виду лейтенант ВМФ США Яков Михайлович Михайлов — 30-летний уроженец Санкт-Петербурга, ребенком вывезенный родителями в эмиграцию. — В.Ш.)». Данная цитата из отчета В.И. Комарова позволяет опровергнуть голословные утверждения о том, что американцы «командиров Л-16 и Л-15 заверили, что их переход будет прикрываться с воздуха самолетами США», но «этого прикрытия с воздуха на переходе от Датч-Харбора до Сан-Франциско, вопреки обещаниям, вообще не было».
Переход двух советских подводных лодок из Датч-Харбора в Сан-Франциско, ставший последним для Л-16, начался в 8 часов утра (по местному времени 10-го часового пояса) 5 октября 1942 года, когда Л-16 и Л-15 отошли от пирса местной военно-морской базы ВМФ США на Алеутских островах. «Несмотря на сильный дождь», проводить советские подводные лодки «на пирс пришло мною американских офицеров и матросов и командование военно-морской базы», — сообщают Быховский и Мишкевич. — В течение получаса обе лодки дифферентовались в гавани Датч-Харбора, после чего, в 08.45 вышли в залив. Дальнейшее движение шло в строю кильватерной колонны, которую возглавлял патрульный корабль ВМФ США РС-142. За ним шла флагманская Л-16 командира группы, а в 3 кабельтовых за ней замыкала строй Л-15. Движение шло 8-узловой скоростью. Погода была, пасмурной, видимость хорошей (до 30 кабельтовых), дул ветер (направление которого менялось), силой 5 баллов, таково же было и волнение моря. В 9 утра конвой вошел в пролив Акутан, где советские моряки отметили «большое волнение из-за волн, образующихся у берега от приливно-отливных течений». Через 7 часов пролив был пройден, и корабли вышли в Тихий океан. В 19 часов стемнело, а через полчаса РС-142, завершив эскортирование, лег на обратный курс для возвращения в Датч-Харбор. Его командир передал на советские подводные лодки сигнал «Желаю счастливого плавания!».
По ошибочным данным Быховского и Мишкевича, в 18.00 американский «фрегат застопорил ход. По его сигналу остановились и подводные лодки. Подойдя к Л-16, фрегат высадил американского офицера связи лейтенанта Я.М. Михайлова», который на самом деле поднялся на борт Л-16 еще в Датч-Харборе.
«Когда совсем стемнело, — продолжают эти авторы, — личный состав обеих подводных лодок был ознакомлен с обстановкой. В районе перехода, разъяснили командиры и комиссары, не исключена активность японцев. Чтобы не подвергнуться их атакам, нужна величайшая бдительность в несении службы… Командиры и комиссары лодок поделились с коммунистами и комсомольцами своими опасениями: при таких шумных проводах, какие были устроены в Датч-Харборе, трудно рассчитывать на то, что в Токио еще не знают о нашем выходе».