Морские дьяволы
Шрифт:
На следующий день было обнаружено много судов, но одни были недосягаемы, а другие оказывались одномачтовыми рыболовными суденышками, с которыми не имело смысла затевать игру. 11 июня на море стоял густой туман. Это облегчило «Сидог» преследование обнаруженного транспорта тоннажем 4000 тонн. С 13.07 до 15.55 это судно шло постоянным курсом. До 13.35 «Сидог» находилась в подводном положении, пока не потеряла в тумане свою цель. Дистанция до транспорта составляла в тот момент 7300 метров. Всплыв, подводники снова обнаружили свою жертву и теперь держались от нее на расстоянии 10–13 тысяч метров.
В этот день опять была обнаружена такая же неисправность электронного оборудования, которая уже сыграла с «Сидог» злую шутку во время форсирования Корейского пролива. На дистанции более 12500 метров радиолокационный
15.55–43. Транспорт оказался отличной мишенью. Первая торпеда, попавшая в самую середину цели, не требовала подкрепления. Отличный выстрел. Одна торпеда — одно судно. Все точно!
Когда Хайдмэн, окруженный радостными членами экипажа, смотрел в перископ и передавал подробности атаки для информации по радиотрансляционной сети, цель вдруг разломилась надвое. Все было кончено.
«Сидог» продолжала свой путь на юг. Через два часа после этой удачной атаки она заметила на северо-западе эскадренный миноносец, который шел, очевидно, на юго-запад. Он был далеко от подводной лодки и вскоре скрылся за горизонтом.
Следующая успешная атака была проведена 12 июня, как раз во время утреннего завтрака, когда люди поздравляли себя с отличной работой, проделанной накануне. Была объявлена боевая тревога.
— Теперь все, кто только может, на бережку загорают, — пошутил один из матросов.
— Да, теперь на этой лоханке, пожалуй, не найдется пассажиров, — с усмешкой сказал другой корабельный остряк, залпом проглатывая третью чашку кофе.
В это время Эрл увидел в перископ четыре транспорта, следующих двумя колоннами. Они только что обогнули мыс Нюдо и направлялись в мелкие прибрежные воды между этим мысом и его ближайшим соседом мысом Хэнаси. Все транспорты были среднего размера. Быстро произведя несколько расчетов, Эрл решил атаковать ближайшее судно левой колонны. Задача была сложная, но Хайдмэн полагал, что стоит рискнуть, выпустив веером сразу три торпеды. Ведь японские суда шли бортом к нему, и к тому же не исключалась возможность третьей торпедой попасть в самый дальний транспорт. Ну что ж, попробовать? Пожалуй, стоит.
08.22. «Сидог» выпустила три торпеды с расстворением между первыми двумя в 45 метров и между второй и третьей — 40 метров. Дистанция стрельбы 2900 метров. Шансы на удачу были невелики, и две минуты десять секунд ожидания показались бесконечно долгими.
08.24–10. Одна торпеда взорвалась.
— Видно, сама «лэди Удача» сопутствует нам, — переведя дух, произнес оператор, находившийся у автомата торпедной стрельбы. Он-то понимал, как трудно было его искусному командиру поразить цель. Разумеется, можно говорить и о везении, но я знаю, что точность — характерная черта Хайдмэна. Точность всегда и во всем! Торпеда попала в среднюю часть корабля, чуть ближе к корме. Судно разломилось пополам и затонуло в течение двух минут. Одна торпеда сделала свое дело. Остальные три судна вышли на мелководье и с бешеной скоростью помчались вдоль побережья, ища убежища от мстительных подводных лодок. Хайдмэн оставил их в покое. Впрочем, ничего другого ему не оставалось. Его черепашья подводная скорость не шла ни в какое сравнение с их стремительным рывком. Преследование в надводном положении позволило бы противнику атаковать подводную лодку с воздуха или надводными кораблями. Сделать это японцам не представляло труда.
Для некоторых 13 число всегда несчастливое или, наоборот, очень удачное. Для Хайдмэна это был обычный день в месяце, тринадцатый по счету. Поэтому 13 июня само по себе ничего не значило для Эрла. Этот день был примечателен для него только тем, что не дал никаких результатов. Во всяком случае, до 20.10 любой суеверный человек мог сделать вывод, что «лэди Удача» упаковала свой багаж и послала «Сидог» прощальный поцелуй.
Когда, пробыв целый день под водой, подводная лодка всплыла на поверхность, из кормового торпедного отсека поступило сообщение, что во время всплытия с правого борта был слышен сильный грохот, напоминающий взрывы. Это громко стучали и вибрировали правый винт и его вал.
«Наши сердца ушли в пятки, — записал Хайдмэн в вахтенном журнале. — Как показал тщательный осмотр, оборвана и намотана на винт часть установленного на Гуаме противоминного кабеля, идущего от ограждения правого винта к корпусу как раз перед передними крышками кормовых торпедных аппаратов. Этот стальной трос в 30 миллиметров толщиной действительно может причинить серьезные повреждения».
Командир «Сидог» так быстро перебросил на «Стоп» рукоятку машинного телеграфа, что в электромоторном отсеке мелкой дрожью затряслись стрелки измерительных приборов на щите управления. Обычно подводной лодке не разрешается выходить в море, если ее шумность превышает 72 децибела, а теперь, когда «Сидог» находилась в неприятельских водах, в 2500 милях от родины, ее электромоторный отсек грохотал, словно котельный цех. Через час путем испытания на различных скоростях было установлено, что правый винт особенно сильно стучит на малых оборотах. Кроме того, время от времени слышался какой-то лязг и удары о корпус лодки чуть впереди винта. Вероятно, оторвавшийся противоминный кабель обмотался вокруг винта и теперь то и дело ударял по корпусу подводной лодки. Вести боевые действия в подобных условиях было равносильно самоубийству, особенно в случае нападения эскадренных миноносцев.
Но вот что удивительно: на большой скорости грохот становился тише и, видимо, не достигал поверхности, хотя вибрация ощущалась гораздо сильнее.
Что же делать? И как делать?
Все на корабле недобрым словом поминали утро понедельника. Можно устранить повреждения внутри подводной лодки, но произвести ремонт в той части корабля, которая находилась вне корпуса подводной лодки, да еще под водой, было чрезвычайно трудно.
Когда исследование обстоятельств повреждения уже подходило к концу, пришло донесение от «Кревалле». Она сообщала, что потопила несколько судов, уничтожила артиллерийским огнем два сампана, уклонилась от преследовавших ее трех эскортных миноносцев около мыса Хэнаси, а с понедельника не обнаружила ни одной цели. «Кревалле» просила разрешения перейти в другой район, где можно встретить больше целей. Через некоторое время Хайдмэн получил донесение и от «Спейдфиш», сообщавшей о потоплении четырех транспортов и четырех сампанов. Командир «Спейдфиш» уверял, что сделает гораздо больше, если ему разрешат еще на четыре дня остаться в районе, который он занимает сейчас.
Первой ответом было «Да!», второй — «Нет!»
Ночью «Сидог» отошла от берега и легла в дрейф.
К этому времени Хайдмэн уже приготовил все для работы легких водолазов, которые должны были закрепить оборвавшийся противоминный кабель. Успешно провести легководолазные работы у самого неприятельского берега, в водах, где в любую минуту могли появиться сторожевые корабли противника, могли только добровольцы. Из них Хайдмэн выбрал лейтенанта Дакуорса и главного боцмана Дэлла — оба неплохо знали водолазное дело. Дэлл был старым ветераном и имел за плечами десять боевых походов, а юный годами Дакуорс уже успел принять участие в одной операции.
Полного комплекта снаряжения не было, и работу приходилось выполнять с помощью легководолазных средств. Однако все попытки вытянуть и обрезать концы троса были безуспешны, так как резиновые маски оказались непригодными. Едва водолаз уходил под воду и пытался приблизиться к килю, как соленая вода просачивалась в маску и заполняла ее. Волны грозили разбить смельчаков о корпус «Сидог». Более часа Дакуорс и Делл находились в ледяной воде, но так и не смогли добраться до места аварии.
Не желая больше испытывать судьбу, Хайдмэн прекратил работы. Пока два водолаза находятся за бортом подводной лодки, а несколько матросов на заливаемой водой палубе помогают им, подводную лодку легко захватить врасплох. Ведь тогда командир едва ли успел бы отправить всех людей вниз и погрузиться.