Морские люди
Шрифт:
Лейтенант Коломийцев узнал, объявил благодарность командиру отделения матросу Иванову, выразил надежду, что такой заботливый человек и впредь будет полезным для родного коллектива. Борец за справедливость поднял руку, дождался разрешения:
— Товарищ лейтенант, это мысль Конева. Делал Милованов. Я, как говорится, сбоку припеку. Просто смотрел и хвалил.
— Значит, мудро руководили. Еще раз молодец. Выходит, вы, товарищ Иванов уже готовы как командир отделения. Буду ходатайствовать о предоставлении вам соответствующего занимаемой должности звания старшины второй статьи.
Петька посмотрел на сослуживцев. Те восприняли услышанное как должное, хотя прекрасно понимали, что боевому их Петрухе
Гидроакустики знали, что не к теще на блины они идут в распоряжение оперативной эскадры. Предстоит много практической работы, которая будет в корне отличаться от того, чем занимаются все гидроакустики в районах боевой учебы. В свободных водах Тихого океана быть им на острие настоящих боевых действий. Эту мысль старшина команды старательно втолковывал легкомысленному своему помощнику. Тот кивал, соглашаясь, и старался убедить мичмана, что будет всячески настраивать подчиненных на серьезный подход к делу. Клим вздохнув, замолкал, но при каждом удобном случае напоминал об обещанном.
А время убытия приближалось. Уже замполит сходил в кафе «Фрегат», договорился насчет столов на сорок персон. Уже составили список приглашенных от лица убывающих на боевую службу. Женсовет во главе с Людмилой Терешковой принялся украшать зал плакатами с пожеланиями доброй службы за пределами родных морей. Замполит обеспечил листами ватмана, гуашью. Работа началась. Пожелания дополнили комиксами на злобу дня, благо бумаги хватало. Нарисовали старинный парусник с бортовым номером БПК, поставили за штурвал статного военного моряка в парадной форме, при кортике, с погонами капитана 3 ранга. Хотели написать что-то красивое, необычное, да мысль зациклилась на традиционных семи футах под килем и застопорилась. Людмила махнула рукой:
— Девы, давайте следующий лист. Изобразим нас в горнице с лучинушкой коптящей, со слезами, да колясками. За это время всем думать о надписи под кораблем.
Супруга штурмана стройная, молодая Сонечка Ефграфова, она же представитель женсовета с обязанностями художницы сделала, загадочно улыбаясь, набросок плачущей чересчур упитанной Матрены с румяными щеками и толстой косой, рядом появилась гневная, худющая как весенняя селедка, длинная, плоскогрудая Маланья в бигудях. Помирая со смеху, присутствующие посоветовали добавить к Матрене столь же пышную тещу с блинами на блюдце. Маланье, естественно, доставалась мамочка со скалкой. Решили усадить их на длинную лавку, рядом с кошкой и лучиной. В колясках поместили по паре лысых детинушек пенсионного возраста с пустышками во рту. «А нечего подолгу шастать по морям, опасно это, — приговаривала Сонечка, старательно исполняя наказы подружек. — Дождетесь, во какими вырастут ваши детушки!»
Вспомнили песенку из фильма «Человек-амфибия» про слишком долго плававшего моряка. Надпись появилась только под этой картинкой, зато родилось еще несколько рисунков, единодушно одобренных активистками. Грозил трезубцем вслед спешащему прочь кораблю разгневанный Нептун, за его спиной застыли в испуге русалки с грудничками на руках… Робинзон Крузо и Пятница прятали, забрасывали песком рыбу прямо с сетью, на заднем плане к острову подходил ржавый корабль… Вконец отощавшие люди растянули парус под пальмой, трясли ее и смотрели на ветки, где росли зеленые совсем еще маленькие кокосовые орехи… Оборванные моряки привязывали к лапке попугая письмо с адресом — «В СССР, женам»…
Конечно, все было оценено по достоинству сначала признательным замполитом, а позднее не менее благодарными участниками вечера отдыха. Правда, после его окончания председателю женсовета не удалось оставить рисунки Ефграфовой для так сказать, истории. Их выпросила директор кафе. Мотивировала тем, что такие вещи не залежатся, а доставят массу
Впервые оказавшаяся на подобного рода мероприятиях Ольга была в восторге. По приказу занявшей с первых дней права и обязанности свекрови бабы Шуры она еще накануне записалась на очередь в парикмахерскую. Осмотрев себя в зеркало после похода в салон красоты, заявила, что нужно было бы сделать прическу после обеда, поближе к вечеру и услышала безапелляционное:
— Не велика барыня, там очередь других будет. Радуйся, что хоть утром успели, поработали над твоей головой.
Молодая весь день трепетно ходила так, будто носила королевскую корону. Уборкой и кухней занималась старшая по дому. Платье было выглажено с вечера, но, видит Бог, она не подпустила бы к утюгу ни Ольгу, ни, тем более, ее мужа.
Когда чета Борисовых направилась в кафе, встретившийся сосед-отставник первым, несмотря на свой почтенный возраст приветливо поздоровался, с восхищением оглядел ее личико в обрамлении уложенных иссиня-черных волос:
— Никак в гости направились?
И почтительно уступил протоптанную в снегу узенькую тропинку. Спрашивал, чтобы сделать людям приятное. Он еще несколько дней назад узнал от общительной соседки, что ее квартирант собирается надолго в тропические широты, на боевую службу.
В вестибюле «Фрегата» встретились с Аннушкой и Иванычем. Друзья как бы мельком окинули взглядами боевых подруг, те, в свою очередь радостно улыбнулись друг другу, заговорили о чем-то своем. Распорядитель провела пары к столам.
С речью выступил командир бригады. Он пожелал подчиненным счастливого плавания, сказал много прекрасных слов в адрес членов их семей. Потом были танцы, танцевали много.
Ольгу пригласил красивый капитан-лейтенант, представившийся Иваном Константиновичем. Он каким-то внутренним чутьем угадал желание партнерши, оба, не сговариваясь, закружились в вальсе. Эти волшебные па, старательно заученные еще в юном возрасте, отточенные на школьных вечерах, прижившиеся и прочно вошедшие в память! С первых же звуков магнитолы ноги вспомнили ритм, чувство обрадовало и оттого весь вечер Ольгу не покидало ощущение участия в большом празднике. Оно жило, когда со всеми дружно отплясывала в общей толпе без разделения на пары, как в студенческие годы. Оно позволяло сердцу радостно биться в груди в такт звукам вальса и зажгло огоньки в глазах, когда ее пригласили на танго. Лейтенант, назвавшийся Александром, оказался прекрасным танцором, он чувствовал каждую ноту аргентинской мелодии. Что тоже было чудесно. Потом еще кто-то приглашал, она доверчиво вскидывала узкие свои ладошки на плечи в золотых погонах.
Клим и Иваныч с Аннушкой решили познакомить более-менее освоившуюся Ольгу с сослуживцами, их женами, подругами. Людмила Терешкова, когда Аннушка представила молодую Борисову, закричала:
— Девочки, нашего полку прибыло.
Белокурая, похожая на Снегурочку жена лейтенанта Коломийцева, а это он приглашал Ольгу на танго и жена старшего лейтенанта Ефграфова Сонечка обняли зардевшуюся новую подругу и отправились танцевать.
Чувствовалось, что всем хорошо, в воздухе витало праздничное настроение, люди отдыхали. Преимущественно молодые, они открыто улыбались, прикладывались к фужерам, охотно вступали в короткие диалоги. Удивило то, что отсутствовала грусть завтрашнего расставания, которая, по ее убеждению должна быть. Более того, ей показалось, что все забыли о причине сегодняшнего вечера. Завершился он пением под гитару. Самодеятельные песни о море чередовались с популярными, передаваемыми по телевизору. Потом прощались под звездным небом, расходились парами, а те, кому было по пути шли небольшими группами.