Морские люди
Шрифт:
— Нет такой республики, а сами магаданцы есть.
Его столь категоричное заявление понравилось всем и так развеселило корреспондента, что через короткое время блокнот был исписан, он сел за расшифровку, увлекся, решил остаться у гостеприимных ребят до утра.
Перед сумерками кок вынес остатки каши за забор, постучал чумичкой по бачку, быстренько шмыгнул назад и сказал корреспонденту:
— Тут у нас варан живет, здоровый такой вымахал, как крокодил. Пока еще полностью не приручили, но уже знает, паразит, когда надо приходить на ужин. Чуть ногу не оттяпал.
Вечером посидели у костра, предались байкам о местной
Ночью приспичило по нужде. Он пощупал в поисках очков под кроватью, заглянул под подушку. Потом решил, что дойдет до нужного места без них и вышел на крыльцо. Сиял тонкий месяц, неяркая лампочка едва высвечивала часового, тропинку, кусты и нужное строение. Побрел, зевая, как вдруг увидел за поворотом залезшую на высокий куст толстую змею. Сон мгновенно исчез. Ноги потяжелели. Шагнул было влево, змея мгновенно шевельнулась. Вернуться назад? Но она словно ожидала его решение и вновь угрожающе качнулась. Юрьев, какое там уже стремление добраться до отхожего места, шажками, медленно попятился в казарму. Слава Богу, маневр удался, змея не погналась, вновь замерла на ветке, продолжать греться в лучах месяца, не иначе.
Утром очки нашлись на столе. Памятуя о ночном происшествии, по дорожке пошел тихим шагом, внимательно приглядываясь к подозрительным местам. Вот и поворот. А это что? Какой-то безалаберный матрос может с вечера, а скорей всего еще в день прибытия расчета на место постоянной дислокации забросил на куст двухметровый отрезок рифленой пожарной кишки, да и забыл про нее. «Змея» колыхалась на тонких ветках под свежим утренним ветерком.
Родиной повеяло. Сразу пришло подтверждающее мысль воспоминание — вдоль побережья Северного Ледовитого океана, в других местах временного пребывания вахтовиков приезжие и коренные жители видят огромное количество брошенных пустых бочек из-под горючего, всякий хлам. Все спокойны. Почему во Вьетнаме кто-то должен меняться. Такова действительность, присущая советскому народу.
Во второй день, как было договорено, отправился к авиаторам. Проходя по длинному коридору, услышал шум водопада. Ого, при штабе душ. Открыл дверь, заглянул и увидел такое, что узкие якутские глаза его на лоб полезли. В пустой душевой изо всех рожков со страшной силой лупила пресная вода. Автоматически кинулся закрывать краники, вымок, таким и предстал перед замполитом полка.
— Что, жарко, вспотели? Да, здесь климат такой.
Ладно. Проехали. Сработало на уровне условного рефлекса, как у собаки Павлова. Только у той при виде раздражающего фактора начинает выделяться желудочный сок, а у человека с корабля появляется непреодолимое стремление перекрывать утечку воды.
— За дневального был у вас, приборкой занимался.
— Дежурный! Ко мне, мать, мать, мать!
На этом чудеса не закончились. Он возвращался с военного аэродрома на попутном микроавтобусе с прилетевшим из Хабаровска служивым людом. Русоволосый водитель присматривался, присматривался к Юрьеву и, наконец, спросил:
— Товарищ капитан третьего ранга, скажите, случайно вы не с Якутии?
Получив утвердительный ответ, просиял:
— И я тоже. С Мирного. А вот совсем недавно возил на экскурсию в город корабельных с БПК. Там у них был один толстенький такой, маленький, якут.
Климу рассказали о Юрьеве, едва тот отправился к локаторщикам после доклада начальнику политотдела. Мичман никогда не то, что не видел, а и не слышал о таком земляке, однако важную мину сделал и кивнул:
— Как же, конечно знакомы. Ты Иваныч имеешь друзей корреспондентов? Погоди, вот познакомлю вас, он о тебе в газете напишет, подаришь очерк Аннушке.
Друзья разжились хорошим чаем, главный боцман, увидев пачку печенья и кулек конфет поморщился, но промолчал. Бутылку доставать не стали, человек в ранге старшего офицера, кто знает, как отнесется к подобного рода вольности. Борисов с утра заглянул на ют, попросил, чтобы матроса что-ли какого отправили к нему, когда появится корреспондент. Или пусть в каюту позвонят. Не дай боже, заблудится еще, не найдет.
Корреспондент ехал и предвкушал встречу с земляком, когда машину остановили на площадке будущего жилого комплекса пункта материально-технического обеспечения. Прорабы, какие-то чиновные лица в погонах и без обступили его, повели по горам щебня, песка, мимо строительных материалов и наперебой хвалились:
— Здесь у нас будет восьмилетняя школа.
— Видите котлован? Магазин сооружаем. Уже нынче заработает.
— Вот первое наше здание. Уже вывели этаж, планируем поднять до третьего.
Строение впечатляло. Жителям будущего дома предлагались общие круговые балконы с выходом во внутренний двор. Каждая комната смотрела окнами в крытую галерею, что обещало гарантированную защиту от солнечного пекла.
Понятно, все это вызывало живейший интерес, Юрьев с энтузиазмом ходил по стройке и готов был тут же в тени возводимой стены сесть за материал о трудовых подвигах специалистов «Загранстроя». Впрочем, очень много было и матросов, действовал приказ командира эскадры о выделении личного состава на ведение хозяйственных работ по строительству и благоустройству. О их труде тоже должны были знать все читатели «Боевой вахты». В общем, капитана третьего ранга отпустили лишь под вечер.
Встреча состоялась так, как задумал Клим. Попили чайку, поговорили. Юрьев тоже покинул малую свою родину, когда призывался на службу. Оттуда поступил в военное училище. Домой, в Якутию как и новый его знакомый, заглядывает редко. Правда, в морях приходится бывать много чаще мичмана, газета вещь прожорливая, она ежедневно требует материалов, в каждом ее номере обязана плескаться волна.
Петрусенко и Борисов сфотографировались сначала вдвоем, потом каждый с подчиненными, в общем, Клим был доволен. Он отпустил земляка только после того, как тот дал клятвенное обещание не только фотографии сделать, а и написать о противолодочниках в красках.
Взамен обязался заехать по прибытии во Владивосток к нему на квартиру, рассказать о встрече и попить чаю с его домашними. Прямо при Юрьеве записал и положил под корочку удостоверения адрес, номер домашнего телефона. Утром командир вахтенного поста передал мичманам конверт со снимками и сказал, что БДК ушел еще до рассвета.
— Ты посмотри, Иваныч, — сказал другу Клим. — Вот едва познакомились, а ощущение такое, будто знал человека всю жизнь. Это потому, что северные люди особые…
— Ага. Вруны они, северные твои люди. Ты ни разу нигде с ним не встречался.