Морской демон
Шрифт:
Он поймал ее за запястье и снова сунул ей это что-то.
Ее растопыренные пальцы сжались.
— Что…
— Котиковая шкура. Она нужна, чтобы провести тебя через туннель.
Она погладила мокрый мех. В темноте она все равно ничего не могла различить.
— Придется спуститься под воду, — продолжал он. — Плыть недалеко, но это будет быстрее, если я пройду Обращение. Ты можешь держаться?
Руки и ноги казались ей слишком тяжелыми, чтобы двигать ими. Пальцы были толстыми и непослушными. Реджина набрала побольше воздуха и подумала о Нике. Держись!Ей
Она кивнула, забыв, что Дилан не видит ее в темноте.
— Хорошая девочка, — тем не менее сказал он, видимо, принимая ее согласие как само собой разумеющееся. — Сюда.
Он обхватил ее за плечи. А ему, наверное, все видно, изумленно подумала она, потому что он вел ее очень уверенно. Вода уже доходила ей до груди. До шеи… Она дернулась у него под рукой. Потом снова, до боли в теле. В воде было теплее, чем на воздухе, но Реджина чувствовала, как она давит на грудь, словно они уже нырнули. Внутри у нее все сжалось. Дилан уводил ее все дальше в воду. Под воду. Она уже не могла дышать.
Она остановилась и обхватила руками живот.
— Все в порядке, — сказал Дилан.
— Да я и не…
Но на самом деле она боялась. Ужасно боялась.
— Ребенок…
— Ребенок, — бесцветным голосом повторил он.
Она не ответила ему, не смогла. Она стояла, отчаянно стуча зубами, и тряслась, как дворняга в темной подворотне.
Он прижал ее к себе. Его пальцы гладили ее щеку. Он обхватил ладонями ее лицо. Неужели он собирается поцеловать ее? Сейчас? А почему бы и нет? Она хотела, чтобы он сделал это. Неважно, действительно ли он был здесь — единственный мужчина в ее жизни, появившийся тогда, когда ей это было нужно, — или ей это только снится. Пусть он поцелует ее, прежде чем их поглотит вода.
Его дыхание касалось ее век, ее губ — горячее, дурманящее, соленое и такое сладкое. Она привстала на цыпочки, чтобы быть ближе к нему, но он выскользнул. И она снова ощутила, как течение колышет котиковую шкуру, тяжело прижимающуюся к ее ногам.
— Держись, — сказал он.
А потом он исчез.
Она закричала, потрясенная этой потерей, и, разбросав руки в черной воде, потянулась за ним. Под ее ладонями плыла котиковая шкура, мягкая и пушистая. Ее пальцы сжались. Держись.Это был его голос? Или ее собственный?
Шкура перекатывалась в воде, в ней чувствовались тяжесть и форма, мышцы и масса. Руки Реджины глубже погрузились в ее складки. Она была огромной. Теплой. Пульсировала жизнью. Лоснящийся мех скользил под ней и вокруг ее, словно ласковая собака, требующая внимания к себе. Только уж очень большая собака. Она задержала дыхание, почувствовав под руками тело, которое, сбив ее с ног, утянуло с собой под воду.
Она стремительно двигалась вперед. В ушах у нее шумело, и этот звук заполнял голову. Она не могла думать. У нее просто не было времени, чтобы испугаться. Она была невесома, ей было тепло, ее поддерживало могучее тело, перекатывавшееся под руками, и вода, которая, бурля и пенясь, обтекала ее. Мысли ее окончательно смешались, и она
Скалы заливали лучи закатного солнца, уходящий день раскрасил горизонт розовыми и золотыми мазками. Реджина лежала на гранитном утесе, а рядом с ней распласталось что-то массивное, теплое, черное, скользкое… Она часто заморгала. Несколько раз с трудом вдохнула. Подняла голову. Приподнялась на локтях.
Ее охватил приступ кашля, и, беспомощная, она судорожно ловила ртом воздух. Голова ее раскалывалась. Легкие хрипели. Из глаз ручьем текли слезы.
Когда она снова смогла открыть глаза, рядом с ней на коленях стоял обнаженный Дилан, а возле него на скале лежала пустая котиковая шкура.
Она потеряла сознание.
— Теперь вы можете зайти, — сказал доктор.
Наконец- то.
Дилан встал.
Когда он нес Реджину в больницу, то не предполагал, что ему не позволят находиться рядом с ней. Но он понимал, что ей потребуется более серьезная помощь, чем мог дать он. Медицинская помощь. Помощь людей.
Прежде чем отнести Реджину в ближайший дом, он снял с нее мокрую одежду и завернул ее в свою рубашку. Взглянув на нее, лежавшую без сознания у него на руках, жившая там женщина тут же позвонила 9-1-1.
В лучах мигалки приехал Калеб, который отвез их в больницу и остался там после официального окончания рабочего дня, чтобы дождаться заключения врача. Что это было? Искреннее участие? Или желание допросить Реджину, как только она придет в сознание?
Антония Бароне с сигаретой ходила по дорожке перед главным входом.
С бабушкой пришел Ник, который сейчас скрючившись сидел над какой-то компьютерной игрой. Пальцы его бегали по кнопкам, лицо было бледным и сосредоточенным, внимание его полностью поглотил светящийся экран. Как будто будущее мира зависело от его способности уничтожить этих крошечных плохих парней. За все время, пока они ждали, Ник ни разу не оторвался от своего занятия.
Однако при появлении доктора он вскочил, уронив игровую приставку на стул.
Дилан последовал примеру мальчика.
Врач — смуглая женщина лет шестидесяти с седеющими волосами, державшая в руках папку для бумаг, — нахмурилась.
— Только родственники.
— Но это ведь он спас ее! — протестующе воскликнул Ник.
Дилан удивленно посмотрел на него.
— Я уверена, что твоя мама еще скажет ему спасибо за это, — сказала доктор. — Но позже. А сейчас она хочет видеть только тебя.
Антония взяла Ника за руку и прошла с ним в смотровой кабинет.
Доктор повернулась, чтобы пойти за ними, но Калеб остановил ее.
— Как она?
— Лучше. Очень устала, — ответила та. — Согревающая внутривенная инъекция восстановила температуру ее тела. Есть проблема с пальцами на ногах, но я слежу за этим.
— А как ребенок? — поинтересовался Дилан.
— Какой еще ребенок? — резко спросил Калеб.
Плечи Дилана напряглись.
— Есть вероятность, что она беременна, — сухо объяснил он доктору.