Морской фронт

Апрельское утро. В прозрачной дымке отчетливо вырисовывались знакомые силуэты боевых кораблей,

еще скованных льдом в гаванях. В дальний перезвон палубных склянок, в пение корабельных горнов настойчиво и ритмично вплеталась первая весенняя капель.

Всегда строгий и подтянутый Кронштадт жил обычной размеренной жизнью. По улицам, площадям и стенкам набережных шагали военные моряки; люди в штатском встречались реже.

Застывшие узкие каналы в обомшелом граните хранили память о давних петровских временах, а зачехленные орудия на стальных громадах линкоров и крейсеров, казалось, смотрели в завтрашний грозный день. На всем облике города-крепости лежала печать деловитости и мощи, славного прошлого и величия настоящего.

В это ясное золотое утро в начале апреля 1940 года я, как обычно, пришел с папкой и картами для очередного доклада к командующему Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмиралу Владимиру Филипповичу Трибуцу.

В старинном кабинете все напоминало о флоте: и темно-синего, цвета волны, стены, и висевшие на них карты Балтийского театра, и потускневшие от времени картины морских баталий. Все здесь было знакомым и привычным. Знал я давно и хозяина кабинета — еще по учебе в военно-морской академии. Живой, энергичный, порывистый, он в это утро был как-то рассеян и задумчив.

Взглянув на меня, командующий скороговоркой, почти сухо проронил:

— Есть важные новости. Германия захватила Данию. Немцы высадили в Норвегии десант и оккупировали ее…

В наступившей тишине слышно было, как с крыши сорвались и упали на землю оттаявшие льдинки. Мерно и четко тикал маятник старинных часов.

Доклад мой был краток. Я сжато сообщил о том, как ремонтируются корабли, дал на подпись письма, указания флагманам по текущим делам. Комфлот подписал и, перебирая какие-то телеграммы, думал, видимо, о чем-то другом, пока еще далеком, но очень важном и тревожном.

О многом думалось и мне.

В сентябре 1938 года позорное Мюнхенское соглашение западных держав с Гитлером развязало ему руки для дальнейших агрессий. Оккупировав вскоре Чехословакию он в марте 1939 года захватил у Литвы Клайпедскую область и немедленно приступил к созданию там военно-морской базы. Это было прямой угрозой нашему стратегическому положению на Балтике и не могло не беспокоить Советское правительство, твердо решившее защищать национальную независимость Прибалтийских государств и свои северо-западные границы от фашистской агрессии. Однако буржуазные правители Эстонии, Латвии, Литвы при поддержке западных держав грубо отвергли все предложения о помощи и гарантии со стороны СССР. Мало того, в июне того же года, вопреки нашим предупреждениям и закону о нейтралитете, ими были подписаны дружественные договоры с гитлеровской Германией. В Таллин, Ригу, Каунас зачастили гости из Берлина, в частности начальник штаба сухопутных сил Германии Гальдер и начальник фашистской разведки Канарис.

Западные руководители науськивали Гитлера на Советский Союз. Но фюрер в первую очередь замышлял тогда захват Польши и удары по Франции и Англии. Преждевременное вторжение в Прибалтику могло сорвать эти планы. Советско-германский договор о ненападении, заключенный в августе 1939 года, спутал карты местных фашистских заправил, рассчитывавших на военную помощь Германии. Правительства Прибалтийских государств вынуждены были в сентябре — октябре того же года подписать с Советским Союзом предложенные им договоры о взаимной помощи. Мы получили возможность базировать соединения флота в портах Таллин, Палдиски, Рига, Виндава (Вентспилс) и Либава (Лиепая).

Нашей авиации был предоставлен ряд аэродромов. Договоры давали нам право для защиты баз и островов создавать систему береговой обороны. Советской Армии разрешалось иметь свои гарнизоны в ряде районов Прибалтики.

Финское же правительство под нажимом Германии всячески затягивало аналогичные переговоры, спровоцировало войну с СССР и, только понеся в ней полное поражение, приняло в марте 1940 года все наши требования. К нам отошли острова средней и восточной части Финского залива. Полуостров Ханко передавался СССР в аренду. Сухопутная граница с Финляндией отодвигалась к западу от Выборга.

Отныне вход в Финский залив надежно перекрывался многослойным огнем наших береговых батарей, создававшихся на Даго (Хиуме), Оденсхольме (Осьмуссаре) и ряде других островов Финского залива и на полуострове Ханко. Открытый «коридор» через Балтийское море и Финский залив на Ленинград, таким образом, брался под надежную охрану.

Длительная и упорная борьба за мирное решение вопроса о безопасности наших северо-западных границ, казалось, закончилась полной победой советской политики.

Трудящиеся Прибалтики приветствовали заключение договоров с СССР и требовали дальнейшего сближения со своим великим восточным соседом. Это пугало профашистские элементы в правительствах Эстонии, Латвии, Литвы. Они усиливали экономические связи с Германией, закупали у нее оружие, принимали все меры к тому, чтобы умалить значение договоров с СССР. На секретных совещаниях начальников генеральных штабов Прибалтийских стран с представителями высшего германского командования обсуждались мероприятия, направленные против нашей страны; в прессе появлялись разнузданные антисоветские статьи. Стали «пропадать» отдельные наши военнослужащие, проводились многочисленные репрессии против лиц, принимавших участие в обслуживании частей Красной Армии и Флота. Местные власти чинили нам затруднения в расквартировании команд на берегу и в базировании кораблей.

И в Таллине, и в Либаве мне неоднократно доводилось быть свидетелем подобных «дипломатических» осложнений.

Однажды с рейда в свежий ветер возвращался в Таллин наш буксир с баржей. Опасаясь навалиться на боевые корабли в отведенной нам по договору тесной гавани, капитан буксира правильно решил отстояться в торговом порту. Тотчас же в кабинете нашего старшего морского начальника контр-адмирала В. А. Алафузова раздался телефонный звонок.

— Господин адмирал, — говорил помощник военного министра Эстонии, — ваш буксир встал у не отведенного вам причала…

Положив телефонную трубку, адмирал вздохнул:

— По каждому пустяку готовы скандалить. Вчера кто-то из матросов на дворе казармы взял якобы не то полено — немедленно звонок из военного министерства. И так по любому поводу…

Между тем наши Вооруженные Силы пунктуально соблюдали все условия договоров, и Советское правительство справедливо требовало того же от правительств Прибалтийских государств. Но его неоднократные обращения к ним по этому поводу ни к чему не приводили. Мало того, нам стало известно, что генштаб Эстонии передавал финнам разведывательные сведения о нашем флоте и армии и даже организовал отправку «добровольцев» в Финляндию, начавшую в 1939 году военные действия против СССР.

Профашистские клики Эстонии и Латвии требовали еще большего: открытого участия в войне на стороне Финляндии. Так понимался правящими кругами Прибалтийских стран закон о нейтралитете и договор о взаимной помощи с СССР.

Захват немецкими войсками Дании и Норвегии, о чем сообщил мне апрельским утром вице-адмирал Трибуц, еще более осложнял положение на Балтике и у наших северо-западных границ. Было над чем задуматься…

Все действия правительства гитлеровской Германии никак не говорили о миролюбии, о желании честно соблюдать обязательства, взятые на себя по договору с СССР.