Морской князь
Шрифт:
Приложив одну руку к груди, он поклонился. Вождь в ответ чуть кивнул головой.
– Ну так говори, – нетерпеливо приказал рыжебородый.
– Прошедший по нашим землям лютый мор наделал много бед, – медленно, отчетливо произнося слова, заговорил князь. – Ни одна истребительная война не приносит того, что сделала черная смерть. После нее мир кажется иным и хочется жить по иным, более чистым и справедливым, законам…
Дарник замолчал, дабы присутствующие лучше вникли в сказанное.
– Ну да, и по этим новым справедливым законам ваше войско берет и нападает на нас, – резонно заметил рыжебородый.
По тому, как напряженно и настороженно слушали его присутствующие, князь понял, что не все они хорошо понимают ромейскую речь.
– Ромейское войско ожидало, что к нему навстречу выйдут ваши переговорщики, вместо этого увидело на валу воинов с луками…
По ряду сидящих у стены вдруг прошел взволнованный шепот. Один из молодых воинов подбежал к воеводе и что-то шепнул ему на ухо. Тот, в свою очередь, передал новость вождю. Рыбья Кровь замолчал, ожидая, что будет дальше.
– Как твое имя, воин? – неожиданно по-словенски произнес вождь.
– В детстве меня называли Клыч, – перешел на словенский и Дарник.
– Один из наших торговых людей признал в тебе гребенского князя Рыбья Кровь! Так ли это?
– Все так, – подтвердил Дарник, лихорадочно выстраивая себе новую линию поведения. Радовало лишь то, что теперь о своей безопасности беспокоиться не приходилось – никто князей просто так не убивает.
– Что же случилось с тобой, князь, если ты возглавляешь стаю ромейских бродячих разбойников?
– Я их не возглавляю. Они просто мои союзники, и весьма непослушные союзники. Когда они стали метать зажигательные стрелы и ромейский огонь, я только смеялся и говорил им, что они не подожгут в городище ни одной соломинки. Но вы же знаете ромеев – они мнят себя самыми умными и знающими на свете…
Судя по внимательному и заинтересованному виду старейшин, словенскую речь здесь понимали лучше ромейской, о чем не без гордости сделал вывод Дарник.
– А что случилось с твоей дружиной?
– Моя малая объездная дружина сидит в селище в тридцати верстах отсюда. А сам я пытаюсь договориться с моими союзниками-ромеями.
– Договориться о чем?
– О том, как надо вместе выживать.
– Зачем тебе выживать вместе с ними? – Вопрос вождя был, что называется, не в бровь, а в глаз, но Рыбья Кровь не затруднился с ответом:
– Затем, что у ромеев есть много зерна, у вас много мяса, у моей дружины много семян для весеннего сева. Вместе мы выживем, по отдельности будет тяжело.
– Что же ты хочешь? Чтобы мы гостеприимно открыли ворота тем, кто пытался нас захватить?
– Если вы в степи зимой встречаете замерзающего путника, вы разве говорите: пускай лежит там, где лежит… – Князь нарочно не договорил, чтобы сильнее подчеркнуть свое обвинение.
– Но они ведь не попросились к нам на постой, а захотели вломиться к нам с мечами в руках.
– У ромеев есть письменные законы и письменная мудрость. Они знают, как поступать по закону, но не знают, как поступать по справедливости. Зимой в наших степях они обреченные, несчастные люди. И их безумное нападение на ваше городище ясно говорит, какие они сейчас жалкие люди, разве не так?..
Повисло небольшое молчание. Потом тихо хихикнул один, хихикнул второй, и вот уже вся комната безудержно, самозабвенно хохотала.
– Слухи о твоем уме, князь, весьма справедливы, – отсмеявшись, промолвил вождь. – Первый раз в жизни мне говорят, какие ромеи жалкие, глупые люди, и я готов этому поверить. Я приглашаю тебя разделить с нами нашу еду.
Все зашевелились, двигаясь к двери.
– А тех, снаружи, тоже приглашать? – напомнил вождю рыжебородый.
Вождь призадумался.
– Я на ваше угощение уже заработал, а они еще нет, – легко разрешил недоразумение Рыбья Кровь.
И опять ему в ответ прозвучал еще более дружелюбный смех.
…Через два часа Дарник выезжал из ворот Варагеса на высоком коне, одетый в нарядный, теплый овечий кожух. Правда, пришлось в ответный подарок расстаться со своим княжеским кинжалом, но дело того стоило. Ангел-хранитель и на этот раз сработал как надо.
– А мы уже не думали тебя живым увидеть! – приветствовали его ромеи.
Один из них, самый тщедушный, совсем замерз и едва мог передвигаться. Как только отдалились от городища за пределы видимости, Дарник спешился, отдал несчастному кожух и велел залезать в седло, заодно раздав стратиотам по куску вкусной тервигской колбасы, на которую те набросились, словно стая голодных псов. О своих переговорах с варагесцами Дарник не рассказывал, да ромеи и не спрашивали, понимая, что эти сведения не для их ушей. Но всю дорогу Рыбья Кровь чувствовал на себе их порядком озадаченные взгляды, видимо, они уже начинали догадываться, что таким образом, как он, рядовой полусотский или даже сотский вести себя не может.
Когда под вечер добрались до ромейского лагеря, князь забрал кожух обратно и сам сел верхом. Пентархия подчинялась ему беспрекословно. Так, гордо подбоченясь, и въехал в лагерь, где все мигом окружили свой переговорный отряд. Тут же находились и иларх с навклиром.
Дарник неторопливо спустился на землю.
– Кто слишком соскучился по женщинам, пусть записываются, – намеренно во всеуслышание объявил князь, отдавая повод своего коня ближайшему стратиоту.
Иларх с декархами повели его в главную избу. Разговор получился не слишком длинным.