Морской разбойник. Морские разбойники
Шрифт:
— Так обстоят у нас дела? Вы позволяете себе сомневаться в том, что экипаж исполнит какое-нибудь из моих приказаний? Прекрасно, мистер Каринг, в таком случае не будем рисковать драгоценной жизнью одного из наших матросов.
При этих словах он бросил шляпу на палубу и приготовился снять с себя сюртук.
— Что вы хотите делать, капитан? — спросил Каринг, хватая его за руку.
— Вы спрашиваете? Конечно, то, что надо делать. На
мне лежит ответственность за этот корабль, и если, как вы говорите, никто из экипажа не захочет рисковать жизнью для общей пользы, то мне остается только…
— Погодите, капитан! — удержал его Каринг. — Я говорю о матросах, но ведь на палубе находимся также и мы, офицеры. Я должен идти прежде вас. Ваше место на верхней палубе. Подождите, я сейчас сниму этот парус.
Вильдер не стал возражать. Все это дело представлялось ему очень простым. Парус нужно убрать, и в предложении Каринга не было, по его мнению, ничего особенного, так как являлось простым исполнением долга, который Вильдер сам ставил превыше всего на свете.
Каринг, вооружившись небольшим топором, поспешно направился к фок-мачте и, не пытаясь даже передать приказание команде, приготовился взобраться наверх. В эту минуту новый страшный порыв ветра поднял морскую пучину, и "Каролина" легла на бок, покрытая вся пенящейся волною.
Это обстоятельство не могло остановить Каринга, но в то же время обнаружилось, что он неправильно судил о своих людях. Все поняли, в чем дело, и не успел Каринг подняться на несколько футов от земли, как целая дюжина матросов последовала за ним.
— Назад, назад! — закричал Вильдер, увидя голубые куртки среди вант. — Мачта не может выдержать столько людей… Это дело одного только…
Но его голос был покрыт шумом бури, со страшной силой обрушившейся на несчастный корабль.
Минуту спустя Каринг уже находился на брамсовой рее, готовый начать работать топором, между тем как остальные матросы распределились таким образом, чтобы иметь возможность снять весь парус сразу, как только будет уничтожена главная связь.
Но мачта не могла выдержать одновременно тяжести стольких людей, тем более, что она была значительно ослаблена напором ветра на развернувшийся парус. Не надо забывать также, что главная мачта уже получила несколько повреждений при падении срубленных мачт со всем их такелажем.
Видя и понимая все это, Вильдер не мог оставаться спокойным, а так как голос его, очевидно, не достигал слуха этих людей, то он поспешил туда сам.
— Назад! — прокричал он во всю силу своих легких, снизу вверх. — Ради Бога, назад!.. Мачта упадет!
Но если бы даже его слова были услышаны наверху, все равно уже было поздно спасти этих людей.
В тот самый момент, когда Каринг сделал решительный взмах топором, лопнули последние канаты… Раздался сильный треск, весь корпус корабля содрогнулся, и фок-матча, наклонившись, сразу рухнула в море, и вскоре все это было поглощено разбушевавшейся стихией.
— Погибли! Погибли… — простонал Вильдер, ухватившись обеими руками за разбитый рейлинг и тупо созерцая кипящую водную массу. — Нет возможности спасти… — прошептал он.
— А ведь это парус! — проговорил в эту минуту над самым его ухом подошедший вдруг Нейтид.
В его сдавленном голосе слышался суеверный страх. Вильдер поднял голову. В самом деле, в тумане двигался точно какой-то призрак, в котором, однако, можно было различить корабельный корпус.
— Не все ли равно, кто там… Пусть хоть сам дьявол! — воскликнул Вильдер. — Нам все равно нечего терять.
Но Нейтид, по-видимому, не желал примириться с такой мыслью. Надежда на спасение победила в нем на мгновение суеверный страх.
— А если это не сам дьявол, а настоящий корабль, — проговорил он. — Почему бы нам не попытаться как-нибудь дать знать о себе? Наконец, ведь у нас пассажиры, о которых мы должны позаботиться.
— Вы говорите о пассажирах? Нет, нет, что хотите — только не это.
В самом деле, Нейтид напомнил Вильдеру о дамах, находившихся на его попечении. Все ужасы последних часов не давали ему возможности ни на минуту вспомнить о них.
Как бы там ни было, взвесив все обстоятельства, Вильдер не мог долго оставаться в нерешительности. Он поспешил тотчас отдать распоряжение, которое помогло бы "Каролине" остаться незамеченной, если это еще представлялось возможным.
Никто из экипажа не сомневался, что неожиданно появившийся парус — тот самый, который они видели прежде на горизонте во все время плавания, несмотря на все усилия разойтись с ним. Вот он опять преследует их, несмотря на перемену курса, бурю и туман.
Таинственный незнакомец быстро нагонял их, и уже можно было ясно видеть весь его корпус и такелаж. К общему удивлению, на нем почти не было парусов, и весь корабль имел такой вид, как будто он только что оставил гавань. Все штанги и реи, вплоть до самых незначительных, находились на своих местах и в поразительном порядке.
Таким образом, он продвигался вперед, свободно рассекая волны и подымая перед собою целую гору кипящей пены. Ничто не давало повода предполагать, что таинственный незнакомец видел "Каролину". Напротив, скорее можно было думать, что она до сих пор оставалась совсем незамеченной, а потому матросы, опасаясь столкновения, бросились разыскивать сигнальные фонари и приготовились звонить в колокол.
— Напрасная забота, — прошептал Вильдер. — Там нас прекрасно видят.
— Да, и притом нас видят такими глазами, какими не смотрел еще ни один смертный, — проговорил Нейтид, снова очутившийся рядом с капитаном.
Произнося эти слова, суеверный боцман тупо уставился в темноту.
Матросы жадно следили за всеми движениями призрачного корабля. Еще не миновал ужас, охвативший их души при виде гибели товарищей, утонувших в морской пучине, но этот ужас должен был уступить место прежнему суеверному страху перед привидением.
Вильдер был единственным человеком на палубе, сохранявшим полное спокойствие, несмотря на действительно критическое положение. Он тоже в свою очередь, хотя и с другим чувством, следил за враждебным кораблем.