Морской узелок. Рассказы
Шрифт:
Annotation
Сергей Тимофеевич Григорьев (1875–1953) — выдающийся мастер детской книги. В сборник входят рассказы о гражданской воине, о военно-морском флоте и славном военном прошлом нашей Родины.
БУЕК
Бас-геликон
Плавучий пес
Вмятина
«Служим революции»
ДЕТСТВО СУВОРОВА
ИЕГУДИИЛ ХЛАМИДА[1]
Странная птица
Копейка
Ворона
Серая утица
Прекрасное стихотворение
Общипанный сокол
Корректура
Санька
Бубновый туз
ЖИВАЯ ВОДА
КОМАНДИР СУЗДАЛЬСКОГО ПОЛКА
КОРМОВОЙ ФЛАГ «ГРОМОБОЯ»
На берегу реки
«Ермак»
Машина
Разведка
Беда
В огне
ЛЕГЕНДА
МОРСКОЙ УЗЕЛОК
I
II
III
IV
V
VI
ОПТИЧЕСКИЙ ГЛАЗ
Рассказ моего деда
РЖАВА ПРАВАЯ
I
II
III
IV
V
СОМБРЕРО
Испанский берег
Гибралтар
Комедия дель арте[6]
Покупка
«Контрабанда»
Пчельник
Возвращение
ТЫСЯЧА ЖЕНИХОВ И НЕВЕСТ
I. О том, как ловко дьячок вышел из затруднительного положения, сделав кляксу и присыпав ее песком
II. О двух конвоирах, которые попали впросак, обманутые большой сургучной печатью
В ОКТЯБРЕ
Ключ от чердака
Домовой
Синие глаза
Сестра милосердия
Обрывок газеты
Угощение
Винтовка
Выздоровление
В погреб!
Камень
Во мраке
Перемирие
Ликующее знамя
notes
1
1
2
3
4
5
6
1
2
3
4
1
2
3
4
5
6
7
8
9
1
2
3
1
2
1
2
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
1
2
БУЕК
Бас-геликон
Трое из команды тральщика № 5 погибли от случайного взрыва выловленной в заливе врангелевской мины. Тралили в свежий ветер, сильно трепало. С «Пятерки» была послана шлюпка с рулевым, боцманом Хренковым, зачалить попавшую в тал мину. У фалгребного сломалось весло. Шлюпка потеряла управление, ее ударило о мину. Мина взорвалась. Трое на шлюпке погибли; боцмана Хренкова и минера Степушку только оглушило взрывом.
Степушка оправился от контузии раньше Хренкова: боцман был куда старше минера… Только у Степушки от удара явилось на его веселом открытом лице какое-то удивление, как будто человек готов воскликнуть: «Вот так штука, ха-ха-ха!» Это была как раз любимая поговорка минера, а между тем все заметили, что с момента взрыва Степушка как будто забыл свою поговорку.
У Хренкова от взрыва сильно болела голова, но он не забыл своей поговорки: «Чисто, как на акварели!»
Боцман любил море и корабли не только в натуре, но и написанные и нарисованные, особенно акварелью; отменно он любил те картины, где «берега и знати нет», только вода и паруса, волна и корабли.
«На корабле должно быть чисто, как на акварели…»
Если команда сработала хорошо, лихо, боцман говорил:
«Спасибо, товарищи, чисто, как на акварели!»
Хренков очнулся на борту тральщика, встал на ноги и ругнулся так, что всех пробрала жуть.
— Откуда песок?
Да, на палубе был морской песок. Его нанесли ногами со шлюпки, а на шлюпку, видно, песок попал со дна морского, когда кошкой искали тело того самого фалгребного, у которого сломалось весло: бедняга сразу, выражаясь морским жаргоном, «пошел к центру земли». Кто-то из товарищей сурово пошутил:
— Хренкову боится доложить, что весло сломалось.
Командир «Пятерки» приказал Хренкову и Степушке идти в лазарет. Степушка, сидя в приемной врача, не смел взглянуть на Хренкова, ему казалось, что он перед боцманом в чем-то провинился. Попробовал все-таки объясниться:
— Вот мы с тобой, Егор Степаныч…
— Чего это «мы с тобой»?
Боцман посмотрел в глаза Степушки так, что тот подумал вслух:
— Лучше бы уж и меня…
— Лишние жертвы убавляют личный состав флота, — сказал Хренков, — не ты, а я на руле был.
— Да ведь весло, Егор Степаныч…
— Весло в вальке сломалось — значит, было с пороком. Опять я недоглядел.
— Пожалуйте, — выглянув из кабинета, пригласил врач.
— Ты иди вперед, — приказал Хренков.
Врач долго выстукивал и выслушивал Степушку, возясь возле него, словно муравей около павшего на землю крупного жука. Врач вслух дивился росту, сложению и дородности минера. Степушка разнежился от такого внимания доктора, говорил, что у него и тут болит, и там болит. Все тело!
Доктор нахмурился и еще внимательнее везде слушал и стучал.
«Положит в лазарет — люли!» — подумал Степушка.
— А тут болит? — спросил доктор, крепко и больно ткнув Степушку.
Степушка испугался.
— Ох! Никак нет! — поспешно ответил он.
— Ступай на корабль. Здоров.
— В голове шумит маленько!
— Пройдет!
Степушка поспешно оделся и, выйдя в приемную, фыркнул:
— Вот так штука, ха-ха-ха!
— Пожалуйте, — пригласил доктор Хренкова.