Морской волк (сборник)

Савин Владислав

В тридцать восьмом прежнюю линию признали вредительской, и с теми, кто ее отстаивал, поступили соответственно… Стране нужен большой флот! – линкоры, как «Советский Союз», крейсера тяжелые, как «Кронштадт», и легкие, как «Свердлов», эсминцы… Как в Испании петух в темя клюнул – франкистам двух крейсеров хватило, «Канариаса» и «Балеариса», чтобы все наше снабжение по морю оборвать! Но вот в строй вступить не успел ни один корабль. А если считать, что на «Катюшу» от закладки до вступления в строй два года надо потратить, а эта лодка гораздо больше… И надо ведь было и проект составить революционный, и никогда не стали бы сразу в таких размерах строить –

сначала опытовую «малютку» бы сделали, а уж потом…

Если только и в самом деле НКВД. И какой-нибудь гений-изобретатель вроде Бекаури сумел бы убедить, да хоть Самого, в своей правоте. Наобещал столько, что получил «добро» строить по максимуму, причем в обход флота – а что, летуны рассказывали, что и ТБ-1 с ТБ-3 первоначально делались по заказу и инициативе не ВВС, а Остехбюро. Затем Бекаури вдруг оказался вредителем-троцкистом. Ну а если его втайне под замок, и дальше творить? Да и не один же он такой! Версия? Тоже, конечно, за уши притянуто, но лучше явного бреда, что строили на верфи английской, американской, чьей-то еще. Отчего тогда таких линкоров подводных в тех флотах нет? Ну а сказки про тайную постройку в бразильских джунглях – это по части горячечного бреда: те, кто об этом говорит, они хоть представляют, что такое судостроительная верфь, на которой можно построить, по сути, линкор?

А Федор Алексеевич, ну жук! Секретность, секретность, сам все поймешь – ну погоди, после выскажу тебе все, что думаю. Наконец-то – их дежурный идет. Повязка «рцы» на рукаве, сине-бело-синяя, как у нас.

Лезем сначала на «Шеер». Две шестидюймовки левого борта готовы к бою, развернуты и нацелены – часовой возле, кранцы первых выстрелов блестят, где-то, наверное, и расчет поблизости. А нацелены они – ну точно, куда пленных согнали, если вырвутся. Ну это вряд ли – уже если они отваги не проявили, когда были при оружии, так сейчас поздно пить боржоми!

Теперь вниз – на подлодку. Ну и размеры вблизи! А ведь при такой ширине осадка у нее меньше десяти, иначе бы не встала здесь, тут глубина меньше! Значит, не капля, а овал, сверху сплющено, с боков расширено – что целесообразно с точки зрения кораблестроения, лишь если надо вписать дополнительный объем, не увеличивая осадку. Они что, ЦГБ в борта вынесли, или тут еще что-то есть? А материал на корпусе – резина? Ай молодцы, ведь все звуки изнутри глушить будет хорошо, и о том подумали!

Труба вниз – ну, как у нас. А вот внутри – ничего себе!!

Что для подводника важнее всего? Конечно же свежий воздух и скорость! Оттого в лодке всегда очень затхло, и свет тусклый (чтобы аккумуляторы не разряжать). И теснота страшная – все время ходишь, пригибаясь. И всюду трубы, клапаны, вентили, манометры. А тут – ну прям как на «Наутилусе» Жюль Верна!

Нет, залов с картинами и фонтаном не было. Хотя были, как я узнал позже, баня и бассейн. Но меня при первом же взгляде поразили яркий электрический свет и чистый воздух. И вместо вентилей – лампочки, кнопки, рубильники, распредщиты. А надписи, маркировка – повсюду на русском! Тепло, даже жарко – все одеты очень легко, во что-то похожее на нашу «форму один», но синюю, а не белую. Трапы вверх, трапы вниз – несколько палуб на подлодке, непривычно!

Видяева приветствуют все – как своего. По мне лишь взглядами скользят: ну, пришел человек на лодку, значит, надо так, если его дежурный сопровождает, командиру видней, не наше дело, пока не скажут. И что интересно, ни одной знакомой рожи! Хотя я в подплаве нашем знаю очень многих, и меня знают хорошо.

И разговор за спиной, странный очень. Когда люк межотсечный открывали, замешкались чуть – и двое сзади:

– С кем это наш?

– Героев знать надо. Помнишь, кораблик был, «Виктор Котельников»? Или списали его еще до тебя?

Это где и когда в мою честь корабль успели назвать? Да еще и списать после скольких-то лет службы? КОГДА? Ну, если это не шутки…

В кают-компании нас ждали. Старший майор ГБ, которого я видел еще в Полярном. И командир – назвался Лазарев Михаил Петрович, капитан первого ранга. Затем подошли еще двое, представились как старпом и командир БЧ-1. После взаимных представлений разговор плавно пытался свернуть в наезженное. Мне охотно отвечали про «атаку века» в норвежских фьордах, показали карты, схемы маневрирования. Интересные, однако, у них торпеды – чтоб вот так удачно попасть, с такой дистанции? Затем заговорили о прочем. Михаил Петрович признался, что он родом из Ленинграда. Причем оказалось, что он неплохо знал город, особенно Васильевский и Петроградку. Что мало вязалось с ролью «эмигранта»: в революцию ему было лет восемнадцать.

Чем дальше, тем яснее мне становилось – мои собеседники (старший майор участия в беседе почти не принимал, лишь слушал) не иностранцы, не эмигранты, а самые что ни на есть советские, хотя какие-то странные. Говорят, что дьявол, он в мелочах скрывается, так вот: слово «товарищ», которое господам офицерам обычно как серпом по одному месту, он произносил абсолютно естественно. Мне приходилось видеть «бывших» – хотя бы среди старых спецов и преподавателей в училище, – у них просто другой язык, разница была заметна. В то же время некоторые из слов командира, вернее их значений, были мне просто непонятны.

Интересно, не из Севастополя ли он? Только в этом случае он мог командовать подлодкой, при этом будучи неизвестен ни на Балтике, ни на Севере. Черноморский флот больше других варился в собственном соку.

И когда он стал говорить что-то про абсолютно новый проект, постройку корабля в полной секретности – при этом на лице старшего майора мелькнула скука, будто сам он в это не верил, а Видяев отвернулся, знал, точно знал правду! – я не выдержал…

Капитан первого ранга Лазарев Михаил Петрович.

Подводная лодка «Морской волк», час спустя

Виктор Котельников показался мне похожим на Чкалова из одноименного, еще довоенного фильма. Если он и удивился поначалу интерьеру на борту «Воронежа», то виду не подал. После взаимных представлений и приветствия, мы сразу перешли к делу. Как я и ожидал, его интересовали наши атаки немецких кораблей у берегов Норвегии – на чужом опыте учиться спокойнее, чем на собственных ошибках. Я велел Санычу принести журнал с описанием маневрирования, нашего и немцев. По большому счету в тех эпизодах особой секретности не было – стреляли мы в пределах видимости, на дистанции большей, чем обычно принято здесь, но все же не запредельной – если бы у нас были лучшие торпеды этих времен, вроде японских «длинных копий», и американские приборы управления стрельбой (благодаря которым их субмарины в ту войну с дальней дистанции стреляли лучше, чем вблизи – исторический факт!), такая атака была бы вполне реальной; ну, может, шесть из шести целей мы не поразили бы, но одну-две полным залпом абсолютно реально.