Морской Волк
Шрифт:
– Эй там, в трюме! – долетело к нам с палубы через открытый люк.
При звуке этого голоса Мод инстинктивно придвинулась ко мне, как бы ища защиты, и, пока мы с Ларсеном переговаривались, она стояла рядом, держа Меня за руку.
– Эй там, на палубе! – крикнул я в ответ. – Доброе утро!
– Что вы делаете в трюме? – спросил Волк Ларсен. – Хотите затопить мою шхуну?
– Напротив, хочу привести ее в порядок, – отвечал я.
– Какого дьявола вы там приводите в порядок? – озадаченно спросил он.
– Подготавливаю
– Похоже, что вы и впрямь твердо стали на ноги, Хэмп! – услышали мы его голос, после чего он некоторое время молчал.
– Но послушайте, Хэмп, – окликнул он меня снова. – Вы не можете этого сделать.
– Почему же не могу? – возразил я. – Не только могу, но уже делаю.
– Но это моя шхуна, моя частная собственность. Что, если я не разрешу вам?
– Вы забываете, – возразил я, – что вы теперь уже не самый большой кусок закваски. Это было раньше, тогда вы могли, по вашему выражению, сожрать меня. Но за последнее время вы сократились в размерах, и сейчас я могу сожрать вас. Закваска перестоялась.
Он рассмеялся резким, неприятным смехом.
– Ловко вы обратили против меня мою философию! Но смотрите, не ошибитесь, недооценив меня. Предупреждаю вас для вашего же блага!
– С каких это пор вы стали филантропом? – осведомился я. – Согласитесь, что, предупреждая меня для моего же блага, вы проявляете непоследовательность.
Он будто и не заметил моего сарказма и сказал:
– А если я возьму да захлопну люк? Сейчас вы уж меня не проведете, как в тот раз, в кладовой.
– Волк Ларсен, – решительно сказал я, впервые называя его так, как привык называть за глаза. – Я не способен застрелить человека, если он беспомощен и не оказывает сопротивления. Вы сами убедили меня в этом – к нашему взаимному удовлетворению. Но предупреждаю вас, и не столько для вашего блага, сколько для своего собственного, что при первой вашей попытке чем-нибудь повредить мне я застрелю вас. Я и сейчас могу сделать это. А теперь, если вам так хочется, можете попробовать закрыть люк.
– Так или иначе, я запрещаю вам, решительно запрещаю хозяйничать на моей шхуне!
– Да что с вами! – укорил я его. – Вы все твердите, что это ваш корабль, так, словно это дает вам какие-то моральные права. Однако вы никогда не считались с правами других. Почему же вы думаете, что я буду считаться с вашими?
Я подошел к люку, чтобы увидеть его лицо. Это было совсем не то лицо, которое я видел в последний раз, когда втайне наблюдал за ним: сейчас оно было лишено всякого выражения, и вызываемое им неприятное ощущение еще усиливалось устремленным в одну точку взглядом широко открытых, немигающих глаз.
– И даже жалкий червь, как Хэмп, его корит с презреньем!.. – насмешливо произнес
– Как поживаете, мисс Брустер? – помолчав, неожиданно проговорил он.
Я вздрогнул. Мод не издала ни звука, даже не шевельнулась. Неужели у него еще сохранились остатки зрения? Или оно снова возвращалось к нему?
– Здравствуйте, капитан Ларсен, – ответила Мод. – Как вы узнали, что я здесь?
– Услышал ваше дыхание. А Хэмп делает успехи, как вы считаете?
– Не могу судить, – промолвила она, улыбнувшись мне, – я никогда не знала его другим.
– Жаль, что вы не видали его раньше!
– Я принимал лекарство под названием «Волк Ларсен», и в довольно больших дозах, – пробормотал я. – До и после еды.
– Я еще раз повторяю, Хэмп, – угрожающе проговорил он, – оставьте мою шхуну в покое!
– Да разве вам самому не хочется выбраться отсюда? – удивленно спросил я.
– Нет, – ответил он, – я хочу умереть здесь.
– Ну, а мы не хотим! – решительно заявил я и снова застучал топором.
Глава тридцать пятая
На другой день, расчистив степсы и подготовив все необходимое, мы принялись втаскивать на борт обе стеньги, из которых я намеревался соорудить временную стрелу. Грот-стеньга имела в длину более тридцати футов, фор-стеньга была немного короче. Задача предстояла нелегкая. Взяв ходовой конец тяжелых талей на брашпиль, а другим концом прикрепив их к основанию грот-стеньги, я начал вращать рукоятку брашпиля. Мод следила за тем, чтобы трос ровно ложился на барабан, а сходящий конец укладывала в бухту.
Нас поразило, с какой легкостью пошла вверх стеньга. Брашпиль был усовершенствованной системы и давал огромный выигрыш в силе. Но, разумеется, выигрывая в силе, мы теряли в расстоянии. Во сколько раз брашпиль увеличивал мои силы, во столько же раз увеличивалась и длина троса, который я должен был выбрать. Тали медленно ползли через борт, и чем выше поднималась из воды стеньга, тем труднее становилось вертеть рукоятку.
Но когда шпор стеньги поравнялся с планширом, дело застопорилось.
– Как я об этом не подумал! – вырвалось у меня. – Теперь придется начинать все сызнова.
– А почему не прикрепить тали поближе к середине стеньги? – спросила Мод.
– С этого мне и следовало начать! – сказал я, крайне недовольный собой.
Потравив тали, я спустил стеньгу обратно. Потом прикрепил тали примерно на расстоянии трети ее длины от шпора. Проработав час, с небольшими перерывами на отдых, я снова поднял стеньгу, но она опять застряла на полдороге. Шпор стеньги на восемь футов торчал над планширом, но вытащить ее всю на борт по-прежнему было невозможно. Я сел и стал размышлять над этой задачей. Впрочем, довольно скоро я с торжествующим видом вскочил на ноги.