Шрифт:
Глава 1
Если пройтись взглядом по карте Российской Федерации, то первое, что бросается в глаза: несколько жирных точек черного цвета – миллионные мегаполисы, находящиеся в центре паутины железных дорог и автомагистралей. И лишь потом замечаешь десятки небольших черных кружочков – крупные по европейским меркам города и областные центры. Но только в последнюю очередь, присмотревшись, разглядишь и уже не посчитаешь сотни микроскопических точек, которыми где гуще, где реже усыпана вся страна, от Смоленска до Владивостока – это небольшие населенные пункты и поселки городского типа, сосчитать которые так же сложно, как звезды в ясном ночном небе.
Советская Гавань, или, как еще многие ее называют – Совгавань,
Еще во времена СССР Совгавань была не самым желанным местом для прохождения службы по той простой причине, что это провинциальный город с неразвитой гражданской инфраструктурой. Куда перспективнее было служить в крупном областном центре, где жилье приличней, зарплаты в разы больше, да и есть куда сходить с семьей по выходным. До поры до времени город спасали огромные финансовые вливания советского руководства. Но когда настали тяжелые времена и в СССР наконец-то научились считать деньги, Советская Гавань стала потихоньку вымирать, а военные объекты приходить в упадок. Чтобы спасти положение, в кабинетах Министерства обороны СССР было принято негласное решение – сделать из Советской Гавани эдакий «Гулаг» для военно-морских офицеров. Не угодил чем-то начальству, поспорил с кем не надо, плохо выполнил приказ – пакуй чемоданы и отправляйся служить в этот дальневосточный город. Если женат и есть дети – в верхнем пределе получишь однокомнатную квартиру. Если холост – маленькую комнатушку в общежитии.
Что же касается самой службы, то это самое обычное денежное довольствие для главы семьи, отсутствие работы для жены, практически никаких премиальных и многодневные выходы в суровое Японское море, известное своими негостеприимными водами. Но это еще не самый худший вариант, который может ожидать военно-морского офицера, прибывшего в Советскую Гавань. Даже после развала СССР подобная практика сохранилась.
Куда страшнее, если флотское начальство дало направление не в сам порт Ванино, а на базу списанных атомоходов, что находится неподалеку. Эту базу местное население прозвало кладбищем подводных лодок. И действительно, более меткого названия не подберешь. Десятки списанных субмарин, словно гигантские черные гробы, стоят на приколе вдоль побережья. С подводных лодок и по сей день все еще не демонтированы атомные реакторы. Случись ЧП, и ядовитые ядерные отходы просочатся наружу, вызвав небывалую по своим масштабам экологическую катастрофу. Степень загрязнения окружающей среды даже страшно себе представить. Одно можно сказать точно – Чернобыль по сравнению с этой катастрофой покажется незначительным происшествием. Флот атомоходов создавался в стране в спешке, и поэтому конструкторы толком не сумели создать систем по демонтажу реакторов. Вот на эти самые списанные атомоходы и отправляют служить проштрафившихся военно-морских офицеров.
Каждый день находиться по двенадцать часов в душном закрытом пространстве наедине с неисправными приборами в списанной субмарине – настоящая пытка для бывшего подводника. Со временем так и спиться можно, и с ума сойти, от людей отвыкнуть и начать бросаться на первого встречного. А то и чертики начнут мерещиться с привидениями. Поэтому совершенно не удивителен недавний случай, когда военно-морской офицер, перебрав со спиртным, заснул на рабочем месте с непотушенной сигаретой. Благо, что возникший пожар успели вовремя локализовать. А то можно себе представить, что произошло бы, охвати огонь всю подводную лодку. После таких инцидентов на субмаринах стали
В общем, для каждого военно-морского офицера попадание в Советскую Гавань означает не что иное, как жирный крест на всей его дальнейшей карьере. Лишь немногим удавалось реабилитироваться в глазах флотского начальства и вернуться на прежнее место службы. А большинство «сосланных» военно-морских офицеров так и остаются служить в этом дальневосточном городе на всю жизнь.
В раннее воскресное утро на железнодорожном вокзале Советской Гавани было пусто и безлюдно. Лишь часам к шести на залитом дождем перроне появились хмурые и сонные дворники в оранжевых спецовках. Они небрежно размахивали пушистыми метлами, подымая над асфальтом фонтаны брызг. Вместе с водой в воздух подлетали размякшие «бычки», пивные пробки, блестящие упаковки от чипсов и орешков. Замусоренный с вечера перрон постепенно приобретал ухоженный вид.
Закончив уборку, дворники тут же исчезли, словно растворились в воздухе. Через некоторое время на перроне показался седобородый библейского вида старик в затертом пиджаке с аккуратными заплатками на локтях, в синих спортивных штанах и в потрепанных кедах, завязанных разноцветными шнурками. Прикурив выуженный из помятой пачки «бычок», он приступил к детальному осмотру урн. Зашуршал целлофановый пакет с красочной рекламой столичной торговой сети, звонко забились в нем друг о друга пустые пивные бутылки. Бомж ловко и без заминки собирал богатый «урожай» стеклотары, по ходу запихивая в карманы пиджака надкусанные пирожки, беляши и булочки.
Вдалеке глухо и тревожно загремело. Зазвенели в металлических урнах пустые бутылки, завибрировали стекла в высоких оконных рамах здания вокзала. Перрон отозвался вибрацией, словно началось далекое землетрясение. Седобородый старик взвалил на плечо громоздкий пакет и слегка шатающейся походкой поплелся к мосту надземного перехода. Громкоговорители на высоких бетонных столбах ожили – голос диспетчера хрипло и невнятно скороговоркой сообщил, что на первую платформу через минуту прибудет скорый поезд «Владивосток – Советская Гавань»...
Нарастал зубодробительный перестук колес. Загудел оглушающим воплем свисток. Рассекая тонкую сетку утреннего дождя, на вокзал буквально ворвался локомотив-тяжеловес, а следом за ним потянулась и длинная вереница однообразных синих пассажирских вагонов. Вытянувшись всем своим длинным змеиным телом вдоль перрона, поезд напоследок вздрогнул и замер. В воздухе запахло тяжелым антрацитовым дымом.
– Приехали, – безрадостно вздохнула стройная брюнетка, белобрысый мальчишка-сынок крепко держал за руку свою мать и пытался рассмотреть через мутное после путешествия стекло перрон.
Рядом с брюнеткой высился мужчина в форме старшего лейтенанта военно-морского флота Российской Федерации. Его волевое лицо было несколько бледным и уставшим. Он задумчиво вглядывался в запотевшее окно и напряженно морщил лоб, чуть переминался с ноги на ногу. Даже невооруженным глазом было заметно, что офицер сильно нервничает, волнуется, ведет себя так, словно привез свою семью не просто к новому месту службы, а в лагерное поселение.
Причин для беспокойства у старшего лейтенанта ВМФ РФ Михаила Павлова по прозвищу Полундра было предостаточно. Это и переезд на новое место жительства в Советскую Гавань, и предстоящая служба в печально известном среди военно-морских офицеров порту Ванино. Но больше всего он переживал не за себя, а за жену и сына. Ведь это по его вине Оля ушла с любимой работы, распрощалась с лучшими подругами, а сын вовремя не пошел в детский садик. И все это ради того, чтобы, как и прежде, быть рядом с ним, чтобы поддержать в трудный период жизни. Как все сложится здесь, на новом месте, Полундра мог только гадать. Но все, что он знал о Совгавани, ничего хорошего его семье не предвещало.