Мощи Святого Зайца
Шрифт:
— Кто к нам пожаловал, — спросил Степан. — Очередная блондинка?
— Понятия не имею. Оно было ловчее и быстрее. Я на всякий случай пальнул по изгороди.
— От кустов остались пеньки да опилки, — хохотнул Степан, пристукнув кулаком последнюю панель. — Вроде все на месте. Паника откладывается, всем спать.
Наутро заглянул Зиг-Хольм и сообщил, что шуршунчики мигрируют с болота на канал. Степан срочно засобирался в лес, и Маша напросилась с ним.
Бывали дни, когда Степану невероятно хотелось жить. Ясные, светлые, пронизанные солнцем, или наоборот, пасмурные, с легким дождиком. Сегодня был именно такой день.
Еле заметная тропа вела мимо высоких деревьев с белесыми стволами. Через некоторое время Маша со Степаном вышли на высокий холм. Пред ними предстала изумительная по красоте долина с голубыми окнами озер, извилистой лентой реки. Дул легкий ветерок, качая разлапистые кроны над головой. Уходящий вдаль лес с перелесками и полянами раскинулся живописной мозаикой. Кудрявые кусты, цветущие желтым и розовым, окаймляли скалистые выходы священных катакомб.
— До чего же красиво! — ошеломленно выдохнула Маша.
Степан покачал головой.
— Хоть похоже на Россию, только все же не Россия. Красота. Да. Смертельная. Пойдем, Машенька, в этом лесу ты не встретишь ни серого волка, ни трех медведей. По прихоти природы на сей милой планете живут лишь разумные саблезубые зайцы, канисы на лицо ужасные, добрые внутри и много мелкой живности. Впрочем, есть еще бармаглоты, но не будем о грустном.
Маша перепрыгнула через поваленный ствол, пошатнулась. Степан поддержал ее под локоть.
— Слабость? Голова кружится? То-то. Первыми с коварным характером планеты столкнулась группа беглых каторжников, захвативших катер, который вез их в колонию. Представляю, как они обрадовались, увидев этот мир. Канисы обрадовались не меньше — они не одиноки во Вселенной! Норный образ жизни не способствовал развитию воздушного транспорта, но породил множество легенд. И вот легенды сбываются! Канисы бросились изучать культуру пришельцев, язык и обычаи. Боюсь, изначально у них сложилось превратное представление о гуманоидной цивилизации.
Маша захихикала.
— Так вот почему канисы говорят на жаргоне!
— Не на жаргоне, а на самой настоящей, классической фене. Но беглецы недолго радовались жизни и вскоре начали умирать один за другим. Дольше всех продержались те, кого канисы кормили местной едой с приправой из шуршунчиков. Но сами по себе шуршунчики очень ядовиты, и, чтобы вытянуть яд, их нужно готовить особым способом.
— Степан Викторович, сколько Вам лет? — неожиданно спросила Маша.
— Сорок шесть.
— Зачем же вы себя так мучаете? Почему не живете там, где можно?
— Нам нигде нельзя, — Степан развел руками. — Мы с Олегом отравленные. Когда-то я был большой ученый, имел лабораторию, исследовал деструктивные религиозные культы. Однажды мы пошли на моление какого-то глупейшей секты, то ли «Духовное братство Коней Апокалипсиса», то ли «Абсолют Истины Энергожизни» и попали аккурат в тот момент, когда их пророк решил, что нахапал достаточно и с адептами пора кончать. Дело происходила в пещерах… да как раз на вашей планете, на Хануке. Пророк благословил духовных детей на загробное счастье и на прощанье пустил отравляющий газ. Мне удалось уйти, а вся моя бригада вместе с женой, Мартой, погибла в пещере. У Олега там осталась дочка, которую так и не нашли, видимо, затоптали в панике… Машутка, что с тобой?
Маша стояла на тропе и смотрела на Степана во все глаза. Губы ее дрожали, по щеке медленно стекала слезинка.
— Ничего… Ничего, Степан Викторович, я сейчас.
У болота Степан влез в заросли — «У меня тут куст Алладина» — и достал длинную палку и полотняный сачок с клапаном. Затем они пошли вдоль болота, вглядываясь во влажную траву и мшистые прогалы. Внезапно Степан схватил Машу за руку: «Вот они, смотри». Земля впереди зашевелилась, оттуда показалось что-то белое, треугольное. Степан подкрался ближе, и когда белое появилось снова, ловко просунул сачок. Послышался не то писк, не то скрип, в сачке забилось.
— Давай рюкзак, — сказал Степан. Маша подбежала («Да не топай так», — шепотом одернул Степан), раскрыла рюкзак, путаясь в завязках, подставила. Степан осторожно опростал сачок, плотно прикрыв горловину.
— Шуршунчики на свету дохнут, — пояснил он.
Они еще немного посторожили это место и выловили штук пять. Одного Степан разрешил посмотреть. Шуршунчик выглядел как небольшое свиное ухо, покрытое слизью и с бахромой мелких щупалец внизу.
Они перешли на другое место и надергали еще с десяток. Степан решил, что достаточно и прилег отдохнуть, но Машу обуяли жадность с любопытством, она взяла сачок и пошла сама искать шуршунчиков. Белые треугольнички нашлись довольно быстро, правда, немного в болоте, они так и сновали в прогале между кочками. Стараясь не наступить в болотную грязь, Маша прыгнула раз, другой, а на третий нога соскользнула и по колено провалилась в мокрое. Она попыталась встать, но нога не поддавалась, увязнув в трясине. Маша подергалась, но болото держало крепко, более того, ей показалось, будто что-то обволакивает, надевается на стопу, щиколотку, колено и с силой тянет в глубину. Маша рванулась на кочку, стараясь дотянуться до деревца, которое росло заманчиво близко, однако там, в болоте тянули сильнее и вот уже вторая нога начала соскальзывать и погружаться…
Тут только Маша догадалась закричать. Встрепанный Степан выскочил к болоту с палкой наперевес, бросился, не разбирая дороги. Вместо того, чтобы хватать и вытаскивать, несколько раз вонзил палку возле кочки. Болото взбурлило, будто что-то подводное махнуло хвостом, изгибая гибкое тело. Нога освободилась, и Маша по инерции выскочила из трясины как пробка из бутылки.
— Вот я дурак, — сказал Степан, прижимая дрожащую девушку к себе. — Вот я кретин. Совсем забыл про бармаглотов. Ну пойдем, пойдем скорее.
На поляне устроили привал, развели костерок, Маша пристроила ботинки сушиться. Степан слазил в свой «куст Алладина», принес котелок с водой и пакет на два пайка. После еды Маша достала коробочку с лекарством, отсчитала двадцать шариков и проглотила. Степан поднял брови.
— Гомеопатия, — пояснила Маша. — С детства их глотаю, у меня обмен веществ нарушен.
— А по виду и не скажешь, — галантно откликнулся Степан и повел плечом. — Болит, зараза, — пожаловался он. — Потянул, геройски сражаясь с болотной тварью.
— Давайте я Вам массаж сделаю, — предложила Маша. — Меня в монастыре учили.
Она пристроилась за его спиной, просунув вперед босые ноги, расстегнула на Степане рубашку, спустила с плеча и начала разминать мышцы. Учили с монастыре качественно, Степан почувствовал, как изнутри поднимается тепло, растапливая ткани и убирая напряженность. Маша уверенно промяла плечевой пояс, шейные позвонки, прошлась по позвоночнику снизу вверх. Степан нежился и покряхтывал от удовольствия.
— До чего хорошо, — пробормотал он блаженно. — До чего сладостно. Так бы и сидел. Но, надо идти.