Москит. Конфронтация
Шрифт:
— Пусть мимо проходят, что ли?! — возмутился один из бойцов. — А мы тут на кой поставлены?
— Приказы исполнять вы поставлены! — отрезал я. — Приказы!
С улицы донёсся рык мощного мотора, я встал у простенка, осторожно глянул в окно и увидел, как из-за домов вывернул странного вида танк с какой-то совсем уж несерьёзной на вид башенкой, отмеченной красным кругом. Следом появились пехотинцы, эти передвигались вдоль стен, то и дело ныряя в переулки и подворотни.
— Без приказа не стрелять! — повторил я и рванул по коридору второго этажа в комнату, где расположился Арсений Новик.
Тот говорил по телефону:
— Одна танкетка и до взвода пехоты…
Боевая
Поиск! Нихонцы задействовали технику активного поиска!
— Они знаю, что мы здесь! — выпалил я. — У них оператор!
— Вздор! — отмахнулся Новик.
— Господин подпоручик, прикажите открыть огонь! — вновь попытался я достучаться до командира.
У того на скулах желваки заиграли.
— Отставить истерику! — рявкнул он в ответ, и тут с улицы донеслись частые хлопки выстрелов, что-то загрохотало на чердаке, затрещало дерево, полетели за окном обломки черепицы.
Миг спустя наводчик танкетки сместил прицел ниже, и выпустил короткую очередь по второму этажу. Снаряды угодили в стену и не пробили каменную кладку в полметра толщиной, только пыль полетела да в ушах зазвенело. Бойцы немедленно открыли ответный огонь, и вражеские пехотинцы разбежались по подворотням, стали огрызаться оттуда, а через окна в комнату залетело несколько пуль. Дальше гулко бахнуло противотанковое ружьё, и нихонская боевая машина, рыкнув двигателем, начала спешно сдавать назад, вмиг скатилась к перекрёстку и скрылась от обстрела на соседней улочке, но дальше не поехала — я так и ощущал выплески сверхсилы, испускаемые находившимся в ней оператором.
Он продолжил вести разведку, и я не преминул этим обстоятельством воспользоваться: сотворил одну шаровую молнию и сразу же другую, за обеими прокинул управляющие силовые нити. Первый сгусток энергии послал над крышами домов, намереваясь уронить на танкетку сверху, а второй отправил низом с таким расчётом, чтобы достичь угла дома самую малость позже.
Ворочавшееся в голове ясновидение с болезненной резкостью давало знать, где именно находится в текущий момент источник сверхэнергетического возмущения, и атаковал я наверняка: скрипнув зубами от резкой боли, разделил свой потенциал на две неравные части и перекинул по первому каналу мегаджоуль, а по второму — два. Усилием воли повысил концентрацию энергии в зарядах, дистанционно увеличил напряжение, провёл ионизацию и нагрев, до предела взвинтил давление и — превратил слабенькие шаровые молнии в плазменные снаряды!
Контроль над первым из них я потерял сразу, как только тот перемахнул через крышу и спикировал в переулок, где нашла укрытие танкетка. Не донеслось ни хлопка, ни вороха помех, моя конструкция просто перестала существовать, но вот вторая — рванула! Вражеский оператор попался на отвлекающий манёвр и не успел среагировать на новую угрозу, плазменный шар врезался в какое-то препятствие — сто к одному, в борт танкетки! — и сдетонировал.
Я понятия не имел, сколь серьёзные повреждения нанёс боевой машине взрыв мощностью в полкило тротилового эквивалента, но отголоски поискового воздействия оборвались в тот же миг. Уже какой-то результат…
Голова пошла кругом, словно я задействовал не три мегаджоуля сверхсилы, а на порядок больше, вот и сполз по стеночке на пол, принялся перебарывать дурноту и унимать болезненное сокращение основного энергетического узла. Но кто б мне дал дух перевести!
— Фельдфебель, наверх! — крикнул Новик, пришлось исполнять.
Обстрел
Там в воздухе витала пыль и всё было засыпано песком — один из выпущенных танкеткой снарядов угодил в бруствер и разорвал несколько мешков. Расчёту противотанкового ружья повезло отделаться испугом и запорошенными глазами, а остальные попадания пришлись выше и оставили дыры в кровле.
Вернувшись на второй этаж, я доложил подпоручику, что обошлось без жертв, и тот велел спустить с чердака бойцов с противотанковыми ружьями. Мы выставили для них на некотором удалении от окон массивные столы с широченными столешницами; это несколько снижало обзор, зато позволяло стрелкам оставаться незамеченными противником вплоть до момента выстрела.
Когда закончилась вся эта суета, я примостился на какой-то пуфик и принялся восполнять потенциал. Работал далеко не в полную мощность, и потому неприятные ощущения особо не беспокоили, только что-то болезненно подрагивало чуть выше солнечного сплетения, но и только.
— Впредь никакой самодеятельности! — объявил Арсений Новик, встав напротив. — Усёк, фельдфебель?
— Так точно, господин подпоручик! — отозвался я и добавил: — Усёк!
Зря, наверное, добавил. Пусть и постарался замаскировать сарказм, но кем-кем, а дураком Новик не был, всё понял верно. Я это по залёгшей на его лбу морщине определил, но переживать по этому поводу не стал, поскольку в любом случае собирался накатать на него докладную ротному. А раз на хорошие отношения рассчитывать так и так не приходилось, достаточно будет сохранения внешних приличий.
Опрометчиво и самонадеянно?
Нервы. Это всё нервы.
Во второй раз нихонцы зашли со стороны купеческого особняка, но нарвались на отпор и, не став упорствовать, сразу сдали назад, а потом с соседних улочек к подъёму на площадь вывернули два танка. Разом рявкнули орудия, взревели моторы, загрохотали по брусчатке гусеницы, побежала вслед за боевыми машинами пехота.
Над головами ухнули взрывы, и сразу умолк только-только начавший бить по врагу станковый пулемёт, да ещё ударили из всех стволов по торговым рядам скрытно занявшие позиции в домах соседнего квартала вражеские стрелки. Принялись залетать в окна и биться о стены пули, но бойцы с противотанковыми ружьями всё же успели отстреляться, и одна из бронированных машин резко потеряла ход, замерла на середине подъёма.
Я выгадал мгновенье затишья, приподнялся над подоконником и выпустил по наступающим короткую очередь, чтобы тут же спрятаться обратно. За стеной грохнуло, с потолка посыпалась побелка.
— Орудие! — закричал вдруг унтер Мель. — Они выкатывают орудие! Собираются быть прямой наводкой!
Кричал он всё это, разумеется, не мне, а подпоручику.
— Давай привязку к местности! — потребовал тот и крикнул в трубку полевого телефона: — Осколочными!
Почти сразу здание содрогнулось от попадания снаряда, но затем нас поддержали с территории кирпичного завода или это, быть может, вступил в игру бронепоезд, и артобстрел прекратился. А вот второй танк всё же выполз на площадь, и тогда от баррикады у ворот купеческого особняка рявкнула сорокапятка. Попадание пришлось куда-то под башню, и ту заклинило. Боевая машина неуклюже заелозила на месте и начала даже сдавать назад, тут-то её и приложил плазменным выбросом отправленный в дом напротив оператор.