Москит. Конфронтация
Шрифт:
Невесть откуда взявшийся дедок восточной наружности в замызганной хламиде, сухопарый и седой как лунь, сложил на груди руки и отвесил мне короткий церемониальный поклон вроде тех, коими обменивались практиковавшие ориентальные боевые искусства студенты, но в гробу я эти церемонии видел! Не купился бы даже, начнись наше общение с них, а не с попытки свернуть мне пяткой челюсть.
Я врезал выплеском неструктурированной сверхсилы, фигура деда тотчас смазалась, он в мгновение ока очутился рядом и врезал мне ладонью в грудину. Ни парировать удар, ни уклониться я не успел, и будто железной бабой для сноса домов
Транспортный самолёт уже начал выруливать на взлётную полосу, и затягивать схватку не было никакого резона, я шибанул электрическим разрядом, а следом выдохнул шаровую молнию. Сияющий росчерк впустую канул в ночи, а вот сгусток энергии непременно угодил бы в цель, не отбей его в сторону небрежный шлепок ладони.
Вот же старый хрыч!
Я совершенно не чувствовал его и реагировал лишь на едва уловимые глазом движения, уклонялся, отступал, ставил блоки и пропускал удар за ударом, не успевая контратаковать. Дед оказался невероятно быстр и задействовал незнакомую технику, благодаря которой бил ещё и по внутренней энергетике. Не закрути я сверхсилу волчком, давно бы оказался опустошён, да и так из меня вышибали сверхсилу, словно пыль из боксёрского мешка!
Выгадав момент, я загородился плоскостью давления, но та разлетелась под ударом кулака. Через область повышенной силы тяжести дед невероятным образом просочился, и лишь выброс плазмы заставил его выставить щит. Огненное копьё расплескалось брызгами пламени, а следом я задействовал технику «Медузы», но все шесть шаровых молний развеялись после пинка под рёбра, который влепил мне неуловимым образом оказавшийся рядом противник.
Враз перехватило дыхание, а энергетический волчок задрожал и завилял, мне лишь в самый последний момент удалось удержать его под контролем, и тогда я кинетическим импульсом кинул себя к начавшему разбег аэроплану. Дед взвился с земли ещё даже стремительней моего, перехватил в воздухе ударом ступни в живот и отбросил назад. На сей раз полностью смягчить пинок не вышло, и меня крутануло через голову, но за последнее время довелось перенести слишком много всего, чтобы не суметь перебороть пронзившую тело боль.
Я разом погасил и кинетическую энергию, и воздействие силы тяжести, замер в двух метрах над землёй, а ничего такого не ожидавший старик проскочил дальше — туда, куда намеревался меня отбросить.
Хрен тебе!
Я выплеснул львиную долю набранного потенциала, и деду пришлось закрываться от ударной волны, которая разметала во все стороны комья земли и клубы песка. Но даже так его отшвырнуло метров на десять, и я воспользовался кратким мигом передышки, не позволил рассеяться энергии, попытался закрутить вокруг себя.
Расставленные в стороны руки оплелись жгутами молний, невыносимая боль разорвала нервную систему в клочья, и всё же мне удалось провернуть эту прорву сверхсилы, а потом ещё и усилить давление, до предела ускорив её вращение, превратить в вихрь, который мог какое-то время существовать и без моего участия, и без внешней подпитки.
Кружись!
Дед не проникся
И даже так старика не перемололо в труху и не ободрало с его костей плоть — добить бы его, но транспортный самолёт уже мчался по взлётно-посадочной полосе, а к нам бежала целая орда нихонцев, вот я и шагнул из глаза урагана. Вихрь подхватил меня, крутанул и швырнул на лётное поле, остатки потенциала позволили погасить скорость, приземлиться на ноги и рвануть вдогонку за начавшим разбег самолётом.
Дверца в его борту оставалась открыта, оттуда мне махали руками, и я ускорился, добавил себе прыти серией кинетических импульсов.
Скорее! Скорее! Скорее!
И — успел! И — запрыгнул!
Теперь бы ещё долететь…
Глава 4
Волновался о том, долетим ли до своих, совершенно напрасно. Точнее — преждевременно. Перво-наперво нужно было взлететь, а самолёт оказался слишком удобной мишенью, чтобы по нему мазали даже в ночном мраке. По левому борту застучали винтовочные пули, угодила куда-то ближе к хвосту очередь в полдюжины патронов; кто-то вскрикнул, кто-то выругался.
И — катим, катим, катим, подпрыгиваем на неровностях, никак не взлетим.
Какого чёрта?
В этот момент аэроплан наконец оторвался от земли и начал уверенно набирать высоту, я потянулся захлопнуть дверь и к ужасу своему обнаружил, что вдогонку за нами, удаляясь от земли ещё даже более стремительно, несётся зловредный дед. Он бежал по воздуху, подобно сказочному персонажу, но ничего волшебного в таком способе перемещения не было, с этой техникой я был прекрасной знаком. И потому, опомнившись, без особого труда развеял одну из незримых опор в тот самый момент, когда преследователь перенёс на неё свой вес.
Проваливай!
Старикан ухнул вниз и пролетел пару метров, прежде чем сумел остановить падение, в итоге потерял темп, мы оторвались.
Я захлопнул дверцу, и тут же внутренняя обшивка борта взорвалась шквалом искр и кусочков раскалённого металла! Салон моментально заполонил едкий дым, который не успевало вытягивать в оплавленную дыру полуметрового диаметра, да ещё начало разгораться пламя, и мне пришлось поработать огнеборцем, потратив на тушение пожара часть потенциала. Затем я выглянул в отверстие и — вовремя: наперерез самолёту неслось ещё три огненных шара, к счастью, неуправляемых. Отводить в сторону подобные гостинцы меня научили на совесть, справился в пару секунд.
Ну а потом аэроплан наконец покинул зону досягаемости и стрелкового оружия, и вражеских операторов, появилась возможность перевести дух.
— Здорово, что мы не смогли выбраться из камеры без тебя, — отметил вдруг дядя Миша.
— Ага, — коротко подтвердил я, отползая от дыры в борту.
В салоне воцарился радостный гомон, но дядя Миша мигом организовал оказание первой помощи раненым, да ещё со стороны кабины, перекрывая гул двигателей, проорали:
— Радисты! Умеет кто с рацией работать?!