Москит. Том 1
Шрифт:
Напоследок требовалось пройти «коридор», и Василий Архипович поглядел на меня с нескрываемым сомнением.
– Точно переодеться не хочешь?
Я лишь покачал головой, обратился к сверхсиле и разом выбросил часть её из себя, но вместо того, чтобы сформировать овал стандартного щита, окружил себя экраном со всех сторон, будто в полом цилиндре очутился. Плотность энергии в созданной мной структуре была ерундовой, и стенки цилиндра немедленно начали деформироваться и расплываться, тогда усилием воли я закрутил его вокруг себя, стараясь не нарушить при этом структуру. Стабилизировал
– Готов!
– Начали! – скомандовал Василий Архипович и щёлкнул кнопкой спортивного секундомера.
Ассистенты инструктора тут же открыли огонь, но в меня не угодил ни один из выпущенных ими каучуковых шариков. Те пересекали защитную пелену и сразу теряли скорость, падали на пол. Точнее, это я дополнительным усилием воли гасил их кинетическую энергию всякий раз, когда ясновидение рапортовало о пробитой завесе и подсказывало траекторию движения метательных снарядов.
Всё бы ничего, но одновременно поддерживать вращение цилиндра и не давать разрушиться ему самому, воздействовать на каучуковые шарики и продвигаться вперёд было не так-то и просто, до отметки в противоположном конце коридора я добирался секунд двадцать.
Василий Архипович озадаченно хмыкнул.
– Оригинально! С боевыми так сможешь?
– Смогу, – хрипло выдохнул я, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. – Даже крупный калибр удержу. Наверное.
– Интересно, – вновь хмыкнул инструктор, поставил очередную подпись и протянул бланк мне. – Сейчас беги в службу охраны, после них на кафедру кадровых ресурсов.
Я взглянул на листок и обнаружил, что должен пройти собеседование у заместителя коменданта Р. М. Лога и консультанта А. П. Кучера. И если Роберт Маркович точно не станет тратить на меня своё драгоценное время, то у Альберта Павловича без подвоха однозначно не обойдётся.
Ладно, поживём увидим.
Корпус, в котором ранее располагалась канцелярия службы охраны, полностью выгорел, пришлось тащиться на аудиенцию почти через весь студгородок. Но зато, как и предполагал изначально, заместитель коменданта подмахнул бумажку не глядя.
– Характеристику на тебя положительную написали, молодец. Продолжай в том же духе, – только и сказал он, прежде чем отпустить меня. – Свободен!
Кафедра кадровых ресурсов тоже переехала, но в новом корпусе бывать уже доводилось, не заплутал и пришёл точно к назначенному времени. А там Альберт Павлович обрадовался мне как родному, что с его обычным поведением нисколько не вязалось. Я насторожился даже.
– Пётр Сергеевич, человек мой дорогой! – Куратор вышел из-за стола и руки в стороны раскинул. – А мы тебя совсем заждались! Правда, Иван?
Иван Богомол выглянул из соседнего помещения и подтвердил:
– А то как же! Давно всё готово!
– Готово – что? – насторожился я.
– А вот сейчас и увидишь, – заговорщицки улыбнулся Альберт Павлович. – Прошу пройти в кинозал!
К моему немалому удивлению, ни шуткой, ни таким уж особенным преувеличением это высказывание не оказалось. Отвели меня в просторную аудиторию с киноаппаратом, занавешенными окнами и экраном во всю стену.
– Задание проще не придумаешь, – объявил куратор, вручая карандаш и пару листов писчей бумаги, – смотришь хронику и записываешь имена всех, кого только узнаешь. Ну или хоть какие-то установочные данные, если имя неизвестно. И время отмечать не забывай.
– Мою наблюдательность, что ли, решили проверить? – озадачился я.
– Наблюдательность, внимание, память, – как-то рассеянно покивал Альберт Павлович и махнул рукой. – Иван, запускай!
Застрекотал проекционный аппарат, на экране возникло изображение сквера перед главным корпусом РИИФС, замелькали фигуры людей. Очень скоро я сообразил, что это кинохроника собрания преподавателей и студентов, посвящённого открытию прошлого учебного года, и принялся высматривать знакомые лица и фигуры. А таковых оказалось немало.
Белым кадром высветилась склейка, торжественная линейка сменилась какой-то лекцией, а затем мне начали демонстрировать явно любительскую съёмку студенческих гуляний на речном пароходике. Я насторожился было, но ничего крамольного в кадр не попало, лишь заметил барышень из компании Карла. Далее показали занятия военной кафедры, помимо старшекурсников и преподавателей узнал нескольких инструкторов, проходивших службу в автобронетанковом дивизионе ОНКОР; время от времени мелькала в кадре и сама техника.
Ну а потом я в сердцах помянул недобрым словом Альберта Павловича, поскольку пришёл черёд костюмированного шествия и новогоднего бала-маскарада, а там все были в масках, попробуй опознай кого-нибудь по силуэтам фигур!
Очередной скачок, и от праздников случился резкий переход к учебным будням. Аудитории и лекции, лекции и аудитории. Под конец показали снятый с верхнего этажа одного из корпусов штурм дворца культуры, но толком в дыму ничего разобрать не получилось, да и камера беспрестанно дрожала; даже разболелась голова.
К счастью, на этом показ подошёл к концу. Экран погас, включился свет, и я начал спешно приводить в порядок набросанные на скорую руку заметки, а перед глазами так и продолжили мелькать изображения людей, зданий и техники. Пришлось даже крепко-крепко зажмуриться и помассировать веки, тогда-то и встрепенулся, поражённый неожиданной догадкой, и с подозрением уставился на вошедшего в аудиторию Альберта Павловича.
– Там ведь не были вклеены гипнокоды?
– Ну что ты! – рассмеялся куратор. – Ты к ним невосприимчив!
– Мало ли…
– Нет, ничего такого там не было, – уже без всякого веселья в голосе заявил Альберт Павлович и протянул руку, а получив лист с перечнем имён, уточнил: – На словах ничего сказать не хочешь?
– А должен?
– Вовсе нет. Идём. А ты, Иван, на сегодня свободен, только плёнку прибери.
Я кивнул на прощание Богомолу и последовал за Альбертом Павловичем, который двинулся по коридору, едва слышно мурлыча себе под нос какую-то мелодию. В кабинете поджидал сюрприз: там нашего возвращения дожидался Георгий Иванович Городец собственной персоной.