Московские легенды. По заветной дороге российской истории
Шрифт:
В старинных документах название села писалось по-иному: Тонинское или Танинское, потому что оно стояло на тоне —на прудах, удобных для рыбной ловли, и только с конца XVIII века его стали называть Тайницким и Тайнинским. В том, что прозаическому слову «тоня» было предпочтено всегда волнующее слово «тайна», есть своя причина; и эта причина — историческая судьба села.
Село издавна было княжеским, а потом царским владением. В XIV веке оно принадлежало двоюродному брату Дмитрия Донского, герою Куликовской битвы серпуховскому князю Владимиру Андреевичу, прозванному Храбрым. Затем вернулось к московскому князю.
Иван Грозный останавливался в Танинском, возвращаясь после взятия Казани. В годы опричнины он превратил Танинское в место оргий и казней. Был поставлен дом, который он называл «Содомовой палатой», в нем царь пировал в окружении ближайших подручников — Малюты Скуратова, Басмановых, Василия Грязного, во время пиров выносились
Затем сюда ездил Борис Годунов со своими придворными. В Танинском Лжедимитрий заставил привезенную им из монастыря царицу Марию Нагую, в монашестве Марфу, признать его своим сыном. (От своего признания она отказалась после убийства Лжедимитрия.) Тут же некоторое время был стан второго Лжедимитрия, так называемого Тушинского вора. Царь Алексей Михайлович приезжал сюда на соколиную охоту, построил дворец и вместо деревянной церкви каменную в стиле нарышкинского барокко, сохранившуюся доныне. В 1749 году на месте разобранного дворца Алексея Михайловича императрица Елизавета, также большая любительница соколиной охоты, поставила новый, более удобный дворец, устроила вокруг него парк. Рассказывали, что она купалась в прудах вместе с сельскими девушками и одаривала их лентами. Впоследствии молва прибавила, что здесь же Екатерина II произвела на свет не одного незаконнорожденного младенца.
Церковь Благовещения в селе Тайнинском. Фотография начала ХХ в.
Карамзин еще застал дворец Елизаветы, сгоревший в 1823 году, и описал его.
«Место уединенное и приятное! — рассказывает Карамзин. — Тут запруженная Яуза кажется большою рекою и со всех сторон обтекает дворец Елизаветы Петровны, которая (любя следы великого ее деда) построила его близ развалин дворца Алексея Михайловича. Он также разрушается и, как мне сказывали, продается на своз. Я осмотрел его, есть большие комнаты, и видно, что некоторые были хорошо отделаны. Госпожа Радклиф могла бы воспользоваться сим дворцом и сочинить на него ужасный роман; тут есть все нужное для ее мастерства: пустые залы, коридоры, высокие лестницы, остатки богатых украшений, и (что всего важнее) ветер воет в трубах, свистит в разбитые окончины и хлопает дверьми, с которых валится позолота. Я же ходил по гнилым его лестницам при страшном громе и блеске молнии, это в самом деле могло сильно действовать на воображение. Жаль, что такое приятное место, окруженное водою и густо осененное старыми деревьями, которые могли бы закрыть и самое огромное здание, теперь остается дикою пустынею. Везде трава в пояс; крапива и полынь растут на свободе. Сонные воды Яузы оделись тиною. Мосты сгнили, так что я с великим трудом мог через один из них перебраться…»
Карамзин проехал в Тайнинское по царской дороге, к тому времени заброшенной, разбитой и уже всем доступной. Однако в его время к дворцу, в котором давно не жили и в котором ничего не происходило, интерес пропал, толки утихли, превратившись в исторические предания, — одним словом, серьезных причин, чтобы делать крюк, у проезжающих к Троице, не было, и они следовали прямым путем.
Церковь в селе Тайнинском. Гравюра ХVIII в.
В конце XIX века Тайнинское превратилось в популярную среди москвичей дачную местность — Тайнинку — со всеми необходимыми для летнего дачного отдыха учреждениями: танцевальным кругом, эстрадой, летним театром, волейбольной площадкой, футбольным полем. Сейчас Тайнинка практически слилась с Москвой, и дачного в ней осталось немного, хотя официально она и продолжает называться селом. 26 мая 1996 года в столетнюю годовщину коронации последнего русского императора Николая II в Тайнинском был установлен памятник последнему русскому царю работы выдающегося современного скульптора Вячеслава Клыкова. Сооружение и установка памятника производились на личные средства автора. В. Клыков и его единомышленники при установке памятника высказались в том смысле, что настоящее место ему — в Кремле и что они надеются, что когда-нибудь это осуществится. Но 1 апреля 1997 года памятник был взорван неизвестными «революционерами». Два с половиной года ушло у В. Клыкова на его восстановление, и 20 августа 2000 года памятник вновь встал на прежнем месте. Теперь это памятник не только последнему царю России, не только царю-мученику, как написано на пьедестале, но и святому новомученику Российскому, причисленному к лику святых Архиерейским Собором в августе 2000 года.
Неподалеку от старинного Тайнинского поворота Ярославского шоссе пересекает Московская окружная железная дорога. Слева от пересечения находится станция Ростокино, справа линия железной дороги уходит в Сокольники.
Строительство Московской окружной дороги было задумано еще в 1860-е годы, когда разворачивалась бурная деятельность по строительству железных дорог, и стало очевидно, что Москва будет крупным железнодорожным узлом. Предполагалось, что Окружная дорога будет исполнять роль транспортной развязки, что по ней проследуют транзитные поезда, что прибывающие по различным направлениям грузы будут распределяться и перевозиться по ней к более близкому от получателя пункту.
В 1903–1908 годах Окружная железная дорога была построена. Она сооружалась в годы высокого подъема русской промышленной архитектуры, поэтому платформы, посты, водокачки, мосты и другие технические сооружения, большинство которых возводилось по индивидуальным, оригинальным проектам, красивы, выразительны и представляют собой великолепные памятники московского модерна.
Однако расчеты на Окружную дорогу как на транспортную развязку не оправдались: ее порок заключался в самом принципе внутригородской транспортной кольцевой схемы, о чем тогда еще не подозревали. Радиально-кольцевая схема проездов, рациональная для городов до определенного размера занимаемой площади, после преодоления критической границы становится нерациональной. Ко времени постройки Окружной железной дороги Москва перешагнула эту границу. Пробеги по кольцу слишком удлиняли путь, поэтому для перегона транзитных грузов все московские железные дороги пользовались своими, более удобными, соединительными ветками. Получение грузов через Окружную обходилось гораздо дороже, чем получение их с товарных станций. Более перспективным могло стать пассажирское движение, но в начале XX века город еще только начинал осваивать районы, прилегающие к железнодорожному кольцу, поэтому количество пассажиров было невелико. Правда, к предвоенному 1914 году поездка по Окружной железной дороге стала весьма популярной среди москвичей экскурсией. В «Известиях Московской городской думы» в 1913 году был напечатан краткий путеводитель «Местности по Окружной железной дороге», в котором несколько строк посвящено и отрезку в районе Троицкой дороги: «На 6-й версте, по правую сторону железной дороги, вдоль Ярославского шоссе, раскинулось по обеим сторонам реки Яузы село Ростокино. Близ него — знаменитый акведук, водопроводный канал, поддерживаемый 21 гигантской аркой. В начале 8-й версты Окружная железная дорога пересекает Ярославскую посредством железного моста и направляется по открытой местности вплоть до Лосиноостровского леса, в котором расположена станция „Белокаменная“».
В настоящее время в Московском правительстве обсуждается вопрос об использовании Окружной железной дороги как пассажирской линии. Сейчас у нее пассажиров будет достаточно. Осуществление этого действительно нужного Москве и москвичам проекта принесет весьма ощутимую пользу. Именно реальной пользой этот проект отличается от многих других, предлагаемых Институтом Генплана Москвы правительству никчемных или вредных проектов, как, например, 3-е транспортное кольцо через Лефортово, повторяющее ошибку проектировщиков первоначального проекта Московской окружной железной дороги.
За линией Окружной железной дороги, у платформы Северянин, названной по имени существовавшего здесь до войны поселка, поглощенного ныне городом, официально кончается городская улица — проспект Мира, и далее за магистралью оставлено ее старое название Ярославское шоссе.
Даже на карте центральной части Московской области середины XVIII века, называющейся «План царствующего Града Москвы с показанием лежащих мест на тридцать верст в округ», на карте очень подробной, от Ростокина до Малых Мытищ имеется лишь одно село — Раево, да и то не при самой дороге, а в четверти версты вправо от нее, вдоль же дороги — и справа и слева — обозначены смешанный лес и несколько больших оврагов. Можно представить, какой лесной глушью были эти места веком-полутора раньше, в царствования страстных любителей охоты Михаила Федоровича и Алексея Михайловича.
Алексей Михайлович предпочитал птичью — соколиную — охоту. По его повелению подьячий, приставленный к делам царской охоты, составил подробнейшее руководство по соколиной охоте, которое называлось: «Книга, глаголемая Урядник новое уложение и устроение чина сокольничья пути». Это руководство царь правил и дополнял собственноручно.
Его же отец, Михаил Федорович, больше любил охоту на зверя. Ее подготовкой занималось особое придворное подразделение — Ловчий путь, во главе которого стоял придворный чин, именовавшийся ловчий московского пути, «коего должность была иметь попечение и смотрение над всем, что до охоты государевой касалось, как то: за зверями, охотниками, угодьями и прочими припасами». В его ведении и подчинении состояли простые ловчие — охотники, рогатники, псари — конные и пешие, выжлятники — помощники псарей, приказчики борзых собак, медведники, трубники, стремянные, доезжачие и охотники многих других специальностей.