Московские заметки
Шрифт:
«Стоять! Никуда вы не поедете. Мы все придумаем! – по-боевому сообщила мне служительница таблеток и микстур. – Мы сейчас с вами позвоним «наверх» и пусть этот «верх», если не жрет в данный момент свой обед, найдет слабительное на складе и привезет сюда. Справедливость – штука неудобная. Правда, они, когда видят, что звонок от меня, почему-то, гады, трубку не берут».
«Неудивительно, ведь Вы наверно, их каждый день к справедливости призываете», – поддержала боевой дух моей спасительницы.
По
То что было в наличии она аккуратно стала укладывать в шуршащий полиэтиленовый пакет со словами: «Девушка, вы когда пакет брать будете, то шуршите потише. Я на звук шуршания начинаю чихать, и так почти каждый раз бывает. У меня аллергия на шуршание пакетов. Даже мой кот ими больше не шуршит».
Я с превеликой осторожностью взяла из ее рук свои покупки, и, не подумав, попрощалась фразой: «До встречи!»
Снова ее бровки-домики взметнулись вверх, и она мне четко пояснила, что работает по железному графику «два через два», и если мой самолет не улетит или доктор меня задержит и назначит новое слабительное, то она тут, на своем боевом посту. Она моя навеки!
Кафедра
День обещал быть хлопотным. Москва – огромный город. Посетить в один день два места – это и есть подвиг.
Так вот и я захотела успеть все, для чего установила все виды геолокаций и карт на телефон и поспешила в сторону метро.
Первая задача: сертификат нежно-зелёного цвета, который гласил, что я повысила свою квалификацию, прошла курс лекций и теперь знаю все проявления новой коронавирусной инфекции.
По почте сертификаты не высылают, только если с нарочным. Раз я в Москве, то решила все сделать сама.
На Беговой, в десяти минутах ходьбы от станции, в красивом здании с высокими окнами, с подъездом торжественного вида и прохладным холлом расположились кафедры медицинской академии, из которых две особенно близки и любимы моему сердцу, мои alma mater.
Я обладаю удивительным качеством плутать в тех местах, где до этого была не один раз.
И в этот раз я заблудилась, как героиня одного из моих рассказов. Ее в итоге покусали гигантские пираньи, и она сошла с ума.
Себе такой участи я не желала, поэтому цеплялась за рукава всех, кого встречала: строителей, сотрудников кафедр.
Добрый мир помог мне, и я с облегчением выдохнула, когда остановилась перед обитыми красным дерматином высокими дверями с золотой табличкой «Кафедра судебной медицины».
Я была спасена. Меня никто не сожрет, ещё и при сертификате буду.
Радость была недолгой: потянула на себя дверь, но ничего не произошло. Звонка
Пришла мысль, что сегодня выходной – и тогда какого лешего я сюда добиралась?
А вот такого! Я начала злиться.
Летела, ехала. Нашла наконец-то эту кафедру, а она закрыта. Мне нужен мой сертификат, и никуда я отсюда не уйду! Сяду и буду ждать, хоть до утра.
Тут пришла спасительная мысль: а не позвонить ли мне на саму кафедру? Что-то же делать я должна.
Без промедления в интернете я разыскала номер телефона.
Через три гудка трубку сняли, на моей душе потеплело. Прилив надежды, что сейчас все решится.
Алло, кафедра вас слушает, – женский голос с грузинским акцентом сразу привёл меня в чувство.
Я хотела бы забрать свой сертификат, – спотыкаясь я ответила, напрочь позабыв про «здравствуйте».
Так приходите и забирайте, не вижу никаких препятствий вашим желаниям, – продолжил женский голос, но уже более строго.
Как первоклассница, я сжалась от страха и протараторила:
Так как же я к вам попаду, если вас там нет, и дверь закрыта. Я стучу, стучу…
Дорогая, так перед вами все двери будут закрыты, если так нерешительно ручку дергать. Да и стук слабоват у ваших желаний. Сильнее давите на эту ручку, и стучите понастойчивее. Хотя нет, стойте на месте. Сейчас я вам ее открою. Толку-то, если такая нерешительная, – отчитал меня женский голос, причём акцент почти не был заметен.
Я подумала – вот и нарвалась на очередные нравоучения и приготовилась к следующей словесной тираде.
Массивная металлическая дверь с лязгом распахнулась. В дверном проеме стояла стройная высокая особа, с аккуратно подстриженной копной вьющихся волос, с пронзительными тёмными глазами и орлиным профилем. Ее халат был безупречно отутюжен и похрустывал при движении.
Стало понятно, что она принадлежит к старой гвардии кафедралов, что не признают цветастых принтов и расхлябанности.
Я не смогла определить даже на глаз ее возраст, вероятно, за пятьдесят и выше. Но разброс оставался большим, и интрига нарастала.
Как ваша фамилия? – спросила она меня официально.
Романова, я… – но не успела закончить себя представлять, как она протянула ко мне радушно руки, почти обнимая увлекла за собой прохладную глубину кафедры.
Тут же показалось, что мы знакомы тысячу лет и два месяца.
Доктор, что же вы так долго к нам ехали, откуда? – спешила она расспросить. – Вот он лежит ваш сертификат, ждёт! Новенький, подписан всеми, только осталось вручить!
Сказать, что я растерялась – ничего не сказать. Мегаполис, Москва, уйма учебных заведений и тут оказывается, меня не только знают, но и ждут!