Московский бестиарий. Болтовня брюнетки
Шрифт:
– Ненавижу эту тварь, – скривилась она, – мужчина мой подарил на день рождения. Я как увидела, чуть в обморок не упала, но надо было сохранить лицо. Я ведь надеялась, что он обновит мне тачку, «тойота» надоела, а он… До сих пор своим друзьям хвастается, ему кажется, что медведь – это жутко трогательно.
– Сильно, – присвистнула я, – подарить плюшевого уродца вместо нового авто.
– И не говори. Я бы продала его, да Валерка мне не простит.
Я прыснула, представив, как роскошная Лиза в кожаном пальто трясет медведем в подземном переходе метро, ангельским своим
– Что смеешься? Это не обычный мишка, он из бутика в Вене. Там делают подарки на заказ. У него брюлики в глазах, у меня сертификаты на них есть. Сколько он стоит, даже представить боюсь.
Я притихла и обернулась – бесценный медведь, ухмыляясь шелковой черточкой рта, таращился на меня так насмешливо, что мне захотелось вырвать ему глаза (продать их и купить квартирку, машину и сапоги из новой коллекции Унгаро).
– Слушай, а нельзя заменить их на обычные стразы? Никто и не заметит.
– С ума сошла? – рассмеялась Лиза. – Валерик сделал деньги на ювелирке. У него глаз – алмаз, он меня убьет за такое.
У Лизки была не квартира, а разворот из журнала «Дом и стиль». Шкура зебры на полу (мне сначала показалось – плюшевая, но Лизка объяснила, что зебру пристрелил во время сафари ее мужчина Валерик), паркет из темного дуба, антикварная мебель, диваны с атласной обивкой. Первый этаж занимала просторная гостиная с полукруглой стеной, плавно переходящая в кухню, обставленную в стиле космического корабля и настолько хирургически чистую, что сразу становилось ясно – готовят здесь нечасто. На второй этаж – в спальню – вела витая деревянная лесенка. Лизка, вздохнув, пожаловалась, что квартира ей тесновата. Я вспомнила, что она, кажется, происходила из обычной пролетарской семьи с папой-инженером и мамой-библиотекарем и большую часть жизни ютилась в малогабаритной двушке.
– К объемам привыкаешь быстро, – развела руками Лиза, – вот у Валерика в Барвихе дом. Там бы я развернулась. Семьсот квадратных метров, три спальни, кинозал, бассейн…
– Чего же он тебя к себе не возьмет? Вы давно вместе?
– Он женат, – незамысловато объяснила Лизка, открывая коньяк. – Ты голодная?
– Вообще-то да, – смущенно призналась я, – я же после работы.
– Что будешь – телячьи медальоны с картошечкой или форель по-французски?
– Ничего себе! Сама кашеваришь или домработница?
Лизка потянулась к телефону:
– Здесь ресторан внизу хороший есть, я там всегда заказываю. Приносят быстро. – Она пощелкала кнопками. – Борис? Организуйте в сто десятую две порции форели и один ягодный чизкейк. – Закрыв трубку ладошкой, она прошептала: – Сашка, я на диете, но ты-то обязательно должна это попробовать. Там повар из Венеции, он просто волшебник!
Иногда иллюзии оказываются сильнее реальности. Мы думали, что наша встреча обернется веселым мини-девичником с сентиментальными нотками. Общее детство – магический объединяющий фактор. Но воспоминания кончились еще быстрее, чем божественно-нежная форель. Если разобраться, не так-то много было между нами общего. Мы даже никогда не были подругами.
Я
Молча ковыряясь в тарелке с чизкейком, я отчасти ругала себя за то, что позволила настырной Лизке притащить меня сюда.
– Лучше расскажи о себе, – попросила я, – про тебя такие сплетни ходили. Я, честно говоря, не верила, но теперь вижу, что это все правда.
– Что «правда»? – удивилась она.
– Что ты – топ-модель, – простодушно объяснила я.
Лизка долго смеялась, запрокинув голову, – она была немного пьяна.
– Ну ты даешь, – она даже взвизгнула, – скажешь тоже, топ-модель! Хотя знаешь, когда-то я об этом мечтала. Но в начале девяностых каждая вторая хотела топ-моделью быть. Что ж, если тебе интересно…
Итак, однажды, в далеком девяносто втором, скучающая двоечница Елизавета Печкина, четырнадцати лет от роду, наткнулась на газетное объявление. «Крупнейшее модельное агентство проводит дополнительный набор девушек. Возраст от 14 до 17 лет, рост от 175 см, 42-44-й размер. Наши модели работают в Милане, Нью-Йорке и Париже. Кастинг проходит каждую субботу в пятнадцать ноль-ноль по такому-то адресу. При себе иметь купальник».
Лизавета несколько раз перечитала текст, затем обвела объявление красным маркером. Она всегда была особой флегматичной, но в тот момент ее сердце отчего-то завибрировало, а в области солнечного сплетения образовалась сосущая черная дыра. Она поняла: вот оно то, что ей нужно.
Будущее замаячило перед Лизкой волшебным словом «Париж». Она ведь никогда особо не задумывалась о том, что ждет ее впереди. Жила, как хотела, покорно плыла по течению, не утруждалась, с буддийским спокойствием упивалась своей юностью и яркой, экзотической красотой. И вдруг все встало на свои места, а мир показался гениально простым, как собранный кубик Рубика.
У нее хватило ума ничего не рассказывать родителям. Библиотечная мама, похожая на фарфоровую балерину, схватилась бы за сердечные капли, менее рафинированный отец – за ремень.
В ближайшую субботу Лизка нашла на антресолях дачный выцветший купальник в трогательный горох.
– Ты куда? – удивилась мать.
– В бассейн, – не моргнув глазом соврала она, – с подругами.
– Резиновую шапочку не забудь. – Заботливая мама уже на пороге всучила ей пакет с шапочкой, мочалкой и шлепанцами.
Модельное агентство занимало симпатичный особнячок в самом центре Москвы. Прежде чем подойти к подъезду, Лизка остановилась в ближайшем дворе, подтянула колготки, взбила руками волосы, бесцветным блеском мазнула губы, ободряюще улыбнулась своему зеркальному отражению, испуганно смотрящему на нее из пластмассовой пудреницы.