Московский бестиарий. Болтовня брюнетки
Шрифт:
– Как, ты разве не слышала? У меня роман с Соболевым, из «Газ-Инвеста». Говорят, ты к нему на вечеринке Mercury подкатывала. Он мне рассказывал. Машка, ты бы пила поменьше, а то синяки под глазами и приличные мужчины, видишь, шарахаются.
– Наверное, ты меня с кем-то перепутала. Я знаю Соболева, но никогда бы к нему не подошла. Ты что, он же жирный.
И Наташа, и Маша умеют выдержать удар. У обеих не так-то просто выбить почву из-под ног. Подумаешь – глупая болтовня завистливой подруги. Им еще и не такое пережить доводилось…
Однажды Маша участвовала в конкурсе
Вот совпадение: в то время Наташа как раз встречалась с мужчиной, который как только принимал лишнего, так сразу мчался в вышеозначенное казино проиграть пару тысяч. Ему тоже прислали приглашение на конкурс. Наташа радовалась: «Буду за тебя болеть. Может быть, мой Миша знает кого-нибудь из жюри, тогда ему ничего не будет стоить замолвить за тебя словечко!»
В тот вечер Маша была в ударе. Наташа сидела в VIP-зоне и диву давалась – вот, оказывается, сколько в ее подруге куража и огня, а на вид такая тихоня. Маша ярко выделялась на фоне прочих претенденток на корону из фальшивого золота с логотипами казино. И ноги у нее были самые длинные, и улыбка самая обворожительная. Она не шла, она танцевала на небольшом круглом подиуме. Посылала воздушные поцелуи членам жюри, смеялась, шутила. Очаровала весь зал. Никто не сомневался, что «та блондинка в розовом купальнике» будет первой, никто не удивился, когда Машу включили в тройку финалисток.
Счастливые финалистки умчались переодеваться для награждения, подиум занял плешивый певец, который когда-то был известен, а потом тихо спился. Из динамиков лился его молодой, еще не прокуренный и не пропитой голос, певец послушно открывал под фонограмму рот. За выступление он получал еще меньше девушек, но ему было все равно. Его давно никуда не приглашали выступать, и он цеплялся за любую возможность, надеясь на реванш, которому не суждено было состояться никогда, – все это понимали, кроме него самого.
А потом на сцену поднялись победительницы… и Маши среди них не было. Наташа заволновалась – что случилось, не могли же они в последний момент поменять решение? «Я сейчас», – сказала она своему спутнику, который разомлел от переизбытка спиртного да созерцания холеных тел фотомоделей.
Мимо охранника протиснулась в гримерную, а там – переполох. Вместо того чтобы зло и въедливо обсуждать победительниц, модели собрались в плотный кружок и о чем-то возмущенно галдели. Какая-то девушка – совсем молоденькая блондинка с чахлыми плечиками – тихо плакала в углу.
– Что случилось? –
Девчонки не насторожились, сразу почувствовали в ней свою.
– Ужас какой-то, – объяснила одна из них, – вот только что «скорая» уехала… Не повезло девке, все лицо испортила. Еще неизвестно, что ней теперь будет. И главное, никто не признается! А ведь это кто-то из наших сделал, больше некому.
– Что сделал? – похолодела Наташа.
– Ей в пудреницу подсыпали толченое стекло, – всхлипнула заплаканная блондинка, – она даже не сразу поняла, что случилось. Припудрилась, а все лицо – в крови!
– Сволочи! – подхватила другая девчонка, мрачноватая рыжая дылда, чьи лучшие годы остались где-то в конвертике с кокаином. – Знали, что она должна победить. Устранили, блин, конкурентку! Мне однажды в туфли бритвенное лезвие подложили. Чуть палец не оттяпала, потом три месяца работать не могла. Узнала бы кто, убила бы, честное слово.
Маше повезло – раны оказались неглубокими. Несколько дней она провела в больнице, потом месяц отсиживалась дома. Наташа приносила ей продукты и даже пару раз сварила бульон. А потом… все забылось. Маша вернулась к работе, по-прежнему красивая, с гладкой ровной кожей. Жизнь наладилась…
Наташа и Маша сидят напротив друг друга, едят салат. Едят – сильно сказано. Отправляют в рот по одному листочку, долго и вдумчиво, как жвачные животные, смакуют на языке травяной сок с привкусом оливкового масла.
– Ты, как всегда, без работы? – сочувственно улыбается Наташа. – Слышала, ты не прошла ни один из кастингов на Неделю моды. Я вот буду участвовать в шести показах.
– У меня нет времени на Неделю моды. На прошлой неделе подписала контракт с «Cool-косметикс», – хвастается Маша, – буду их рекламным лицом. Телевизионный ролик, плакаты. Возможно, тур по городам России. Платят не так уж и много, зато мое лицо сразу станет узнаваемым.
Наташа кусает губы. Она тоже всегда мечтала стать чьим-нибудь рекламным лицом. Только так можно вырваться из круговерти одинаковых дней, заполненных безнадежными кастингами, второстепенными показами, никчемными съемками. Прекратить выживать и начать жить, наконец.
Она была ничуть не хуже тех немногих, кому удается вкусить модельной славы и заработать на этом сомнительном бизнесе денег. Не последней в нескончаемой веренице однотипно-кукольных лиц. Не хуже той же Маши, в конце концов. Просто ей не везло. Удача всегда скользила по ее лицу ничем не выражающим взглядом, а потом упирала судьбоносный палец в кого-нибудь другого.
А ведь однажды и у нее, у Наташи, был шанс…
…Уже почти год прошел, горьковатый вкус обиды забылся, бесследно растаял на языке. Наташа участвовала в многоступенчатом кастинге, который устраивала крупная американская косметическая компания. Победительница должна была поехать в Нью-Йорк и подписать солидный контракт. Американский размах – это не убогие московские игры в гламур. Модели шепотом сплетничали, что в сумме, прописанной в том контракте, пять нолей и речь идет, естественно, не о российских рублях.