Московский гамбит

Мамлеев Юрий Витальевич

Как ни странно, в ответ действительно воцарилось молчание, правда, несколько растерянное…

— Заодно помянем добрым словом внутри себя эти счастливые души, которые избежали Сашиного крыла, — надменно-истерически проговорила Нина, взглянув на Трепетова.

— Да, но мне почему-то показалось, что вы Муромцева-то выделили, — пробормотал Олег, позвякивая ложечкой о блюдце.

— Кстати, это так, — подтвердил Саша. — Я слышал о нем давно. Но Вале надо созреть. Для больших дел. В будущем, вероятно, он пустит мощную метафизическую головку.

— А остальные? Неужели Ларион Смолин нехорош? — вставил

Закаулов.

— Хорош, хорош, — успокоил его Саша. — Но он чересчур замкнут в своем психологическом круге. Ему не выйти из него. Он не готов пока даже к обычному посвящению. Озарения, конечно, могут быть и у него. Но дело вовсе не в этом.

— Давайте оставим эту дискуссию, — прервал Олег. — Мы остались одни. Тем более нас троих выбрали просто так, без всякого принципа. Так что все равно нам его не разгадать. Но что нас ждет дальше, дорогой Саша? Увидим ли мы сразу вашего Человека Востока?

— Вот это уже другой разговор, — оживился Саша. — Начнем с того, что я открою вам его настоящее имя, точнее то, с чем он связан. Он был для вас, кажется, великим алхимиком, магом, исцелителем…

— И, наконец, Человеком Востока.

— Да. И все эти имена, кроме до некоторой степени последнего, которое я вам сам и назвал, не имеют к нему никакого отношения. Такова уж судьба молвы. В действительности человек этот связан с «последней тайной». Вы можете понимать это в меру собственной интуиции. Как угодно: последняя тайна Бога или Абсолюта; нечто, нигде не раскрытое, ни в каком Священном писании, ни в каком эзотерическом учении; можно понимать по-другому. Как угодно. Я произнес только имя: это человек «последней тайны», следовательно, не раскрытой и именно «последней», как бы окончательной, разгадка всего… Это все, что пока я могу сказать.

— Ого! — воскликнул Берков.

— Вот этого я не ожидал! — вдруг заключил Олег. — Не думаете ли вы, что это уже слишком, Саша?!

— Что значит это ваше «слишком», Олег? — спросил Саша. — Вы ожидали эликсир бессмертия, или что-нибудь в этом роде? Но эти эликсиры — из другой, более скромной оперы, хотя и затерявшейся.

— И нет, и да! — резко ответил Олег, расхаживая по комнате. Со стены на него глядели чудовища. — Да, да, я хочу бесконечно жить, потому что чувствую, что мне не хватит времени, чтобы прийти… потому что окружен мраком и не знаю, что будет и куда я иду. Саша, зачем вы издеваетесь над нами?

Он остановился посреди комнаты.

— Да, да, это насмешка, издевка, — горячо продолжал Олег. — Хорошо, — вдруг смягчился он. — Допустим, что этот, так сказать, человек действительно связан с «последней тайной» в полном смысле этого слова. Но при чем тогда мы, люди? Мы же не заметим этого, это не доступно человеческому разуму, это разорвет, уничтожит нас, в лучшем случае… Или будет звучать для нас как страница из «Братьев Карамазовых» прозвучала бы для крысы…

— Ого! Этого я уже не ожидал, — добродушно улыбнулся Саша. — Ясно, что это не для человеческого разума. Кто же говорит о таких пустяках. Но разве человек — только человек? Кроме того, есть намек: да, человек ничтожен, и не очень высокой иерархии, но в него брошена капля… Иначе: человек может быть трансцендентен самому себе и даже трансцендентен по отношению к Абсолюту, как это ни парадоксально звучит. Такова

уж особенность этих жалких тварей, хотя она почти никогда в них не раскрывается… Такую «каплю» часто «бросают» именно в ничтожное, лишенное существо, но с некоторыми скрытыми данными, конечно.

Олег замер, чуть-чуть ошеломленный. Опять возникло какое-то жутковатое молчание.

— Тогда, Саша, извините. Но вы слишком высокого о нас, людях, мнения, — пробормотал он.

— Господа товарищи! Еще чайку? — озаботился Саша. — Отбросим метафизику. Вопрос очень прост: я ничего никому не навязываю. Как хотите, у вас есть свободная воля. Даже после первого звонка еще можно думать. Думайте. Сейчас же дело вот в чем: второй этап. Собственно, мы уже его проходим. Ничего страшного пока не будет — в этом я ручаюсь. Еще очень далеко до того, когда занавес поднимется и пути назад будут закрыты — но вы получите предупреждение задолго до этого. А сейчас вам нечего терять. Еще даже первый звонок не звенел. Идет только предварительный отбор. И неизвестно, возьмут ли вас для дальнейшего. Итак, согласны ли вы продолжать?

— Почему же нет? — сумрачно ответил Берков.

— А вы, Олег?

— Да.

— Вы, Леша?

— Да.

— Хорошо, побеседуем лучше о чем-нибудь другом. Для отдыха. Нинок, подлей-ка кипятку из самовара! — воскликнул Саша, хлопнув в ладоши.

Нинок, в некотором трансе, начала разливать чай. Она помнила, что пар придает комнате уют.

Разговор вдруг развернулся в какую-то странную фантасмагорию. Говорил больше Саша. Иногда в его голосе был мрак. Разговор метался от одного символа к другому, от одного огня к третьему. Все были вовлечены.

Но у Олега внезапно заболело сердце новой неизвестной ему доселе тоской. Он шепнул об этом Саше.

— Это нормально, — ответил тот.

Пробили часы. Берков посмотрел на Нину: она показалась ему утонченно, как-то выделенно красивой. Точно она порвала связь со всем.

— Итак, второй этап? — спросил, наконец, Борис.

Все вдруг затихло, и только слышно было, как ветер кружил за окном.

— Да, — согласился Саша.

— Мы увидим вашего человека?

— Пока нет. Надо пройти второй этап. Тогда я скажу. Не торопитесь. Дело не в нем, а в вас.

— Я так и чувствовал последнее время, что нам его не видать, — печально сознался Олег…

— В чем же этот второй этап?

— Мы завершим его очень просто, — ответил Саша. — Даже немного по-студенчески. Правда, с древним подтекстом. Вот вам слова: «Я, обретший бессмертие, ухожу в ночь». Напишите мне все, что вы думаете об этом, не сейчас, а потом, и бросьте свои листки в почтовый ящик. По моему адресу. Вот и все.

— Я, обретший бессмертие, ухожу в ночь, — повторил Берков.

— Бр, какие страшные слова…

— Что ж, эдакий экзамен получается, — заключил Леша.

— С одной стороны. Но где-то и анти-экзамен, — произнес Саша. — Многое как раз не зависит от содержания вашего ответа. Не ломайте особенно голову. Не старайтесь во что бы то ни стало угадать, если так можно выразиться, что я имею в виду. Лучше всего — напишите предельно искренне, что вы сами думаете об этом, не обязательно вовлекать книжные знания… Но в общем — полная свобода. Наша беседа и эти ответы — вот и весь второй этап отбора.