Московский инквизитор (сборник)
Шрифт:
— Скорее всего, да, но, чтобы точно ответить на этот вопрос, нужно посмотреть в архивах ФСБ, но не факт, что там найдется что-то интересное. Двое детей с такими ценностями! Их могли просто убить, а вещи присвоить — мне приходилось сталкиваться с такими случаями, и в порядочность чекистов я больше не верю.
Если Попов и воспринял эти слова как личное оскорбление, то виду не подал и спросил:
— Скажите, а кто, по вашему мнению, мог сделать эту копию?
Эксперт взял колье с таким брезгливым видом, словно дотрагивался до половой тряпки, и стал его рассматривать.
— Ну, сделано оно не более семи-десяти лет назад. А по манере исполнения… — он задумался, вертя колье и так
— Скажите, а чтобы сделать эту копию, ему нужно было иметь под рукой оригинал? — поинтересовался Алексей Юрьевич.
— Да нет! — поморщился эксперт. — Во многих каталогах есть не только изображение колье, но и его подробное описание. Ему бы этого за глаза хватило.
— Напишите мне, пожалуйста, адрес и телефон квартиры Коха — вдруг его вдова и дети смогут что-нибудь рассказать и о заказчике, и о том, почему он вдруг согласился на эту работу.
Эксперт все написал, но предупредил, что вдова Коха и его сын собираются эмигрировать в Израиль, так что им не до разговоров, но может быть, и согласятся побеседовать. Вдову зовут Дора Михайловна, а сына — Лазарь Исаакович. Поблагодарив его, Попов вышел на улицу и тут же позвонил зятю:
— Степан! Запоминай адрес и немедленно отправляйся туда. Нужно поговорить с родственниками ювелира Коха, который делал копию старинного колье. Выжми из ситуации все возможное, — и перечислил ему все данные.
А в доме Кохов действительно шли сборы, и, как услышал даже через две двери Степан, собиралась хозяйка крайне эмоционально. Если бы он заранее по телефону не удостоверился, что дома и мать, и сын, то решил бы, что женщина разговаривает сама с собой, потому что мужского голоса слышно не было. Несмотря на то, что он предварительно предупредил о своем визите, переговоры через дверь велись очень длительные, подробные, с неоднократным предъявлением удостоверения. Когда же он наконец попал внутрь, то сначала решил, что по квартире пронесся торнадо: все, что могло быть сдвинуто с места, было сдвинуто. Более-менее порядок в квартире сохранялся в кухне, но и то весьма относительно. Переставив составленные одна в другую кастрюли на пол, он сел на табурет и приготовился ждать, потому что по опыту уже знал, что прежде, чем ему дадут сказать хоть слово, мадам Кох выговорится сама. Она не заставила себя ждать и тут же напустилась на него:
— Мало мы от вас натерпелись! Мой бедный муж! Кто его только не проверял! Налоговая жила прямо у нас в прихожей, а пожарный надзор появлялся каждую неделю! Мы все понимаем, их дети тоже хотят кушать, но надо же и совесть иметь! Но когда к нам пришла санэпидстанция, я сказала: «Исаак! Хватит! Всех мы накормить не в силах, даже если ты будешь работать сорок восемь часов в сутки и отдавать им все до копейки! Надо ехать!» Но бедный Исаак не дожил до этого светлого дня! Он уже никогда больше не увидит Иерусалим! Он никогда не постоит возле Стены Плача! Скажите, почему у вас всегда и во всем виноваты евреи? Наш несчастный народ!
Поняв, что это песня, как казахский эпос, хоть и со словами, но без конца, Степан все-таки встрял:
— Мадам Кох! Я понимаю, что вы скорбите по своему покойному мужу, но пожалейте же и своего ныне здравствующего сына! А то случится так, что он еще очень не скоро увидит Иерусалим! — Женщина замолчала мгновенно, словно кто-то звук выключил, и уставилась на него, а он продолжал: — Дело в том, что ваш муж несколько лет тому назад сделал дешевую копию одного очень известного украшения, которая сейчас была найдена в очень необычном месте при очень необычных обстоятельствах. Как вы понимаете, я не произношу слово «подозрительных» только для того, чтобы не пугать вас. Мне нужно знать, для кого он сделал эту копию.
— Почему мой муж? — снова пошла в бой Дора Михайловна. — Можно подумать, что он был единственным ювелиром на всю Москву и ее окрестности!
— Это доказано, — кратко ответил Степан и вкрадчиво сказал: — Мадам Кох! Я понимаю! У вас перед отъездом много дел. У меня их, поверьте, не меньше. Так зачем же мы будем отнимать друг у друга время? Вы сейчас мне все расскажете, и будем считать тему закрытой. А то эти вызовы в полицию, допросы, протоколы… Кстати, вы уже забронировали места на самолет?
Кохи переглянулись и… сдались! Неизвестно, был ли Крячко смолоду таким же пронырой, как сейчас, способным, словно горячий нож в масло, войти в любую компанию, но Степан, несмотря на молодость лет, уже превосходил его по всем показателям и расположить к себе людей для него ничего не стоило. Через пять минут он сидел за столом, пил чай и вовремя и соответствующе реагировал на крайне экспрессивный рассказ Доры Михайловны, впитывая его, как губка.
— Степан, вы не можете себе представить мой ужас! — возмущенно повествовала она. — Чтобы к моему мужу вдруг прямо с улицы, не сославшись на каких-то общих знакомых, пришел неизвестный человек и предложил сделать эту мерзкую работу! Какая наглость!
— Ваш муж был очень неосторожным человеком, — осуждающе покачал головой Степан. — Вот так связаться с первым встречным-поперечным! Но, может быть, он выглядел так солидно, что поневоле внушал доверие?
— Да что вы? — отмахнулась она, но особой уверенности в ее голосе не прозвучало.
— А-а-а, так вы его видели, — сделал вид, что обрадовался, Степан. — Опишите его, пожалуйста.
Дора Михайловна замялась, и Степан взялся за тихо и безмолвно сидевшего Лазаря:
— Значит, это вы его видели?
Оглянувшись на мать, тот сказал:
— Да нет, солидно он не выглядел, а был одет просто и дешево. Шляпа такая, знаете, нелепая. В возрасте. Бородка неаккуратная. Ростом с вас. Не бомж, конечно, но где-то очень близко к нему.
— Представляю себе состояние вашего отца! — воскликнул Степан.
— Вряд ли! Мой муж, уважаемый человек, известный на всю Москву ювелир с золотыми руками… — начала было Дора Михайловна, но под взглядом Степана замолчала, а вот Лазарь продолжил:
— Знаете, папа в первый момент даже онемел, а потом спросил, не ошибся ли этот человек адресом, но тот уверенно заявил, что ему нужен именно ювелир Исаак Соломонович Кох. А уж когда он сказал, что хочет заказать копию колье княгини Шеловской, мы сначала чуть со стульев не попадали, а потом не выдержали и рассмеялись. Папа спросил у него, представляет ли он, сколько это будет стоить, а тот… — Мужчина помолчал, видимо, вспоминая тот момент, а потом задумчиво произнес: — Знаете, он как-то так, — выделил он, — улыбнулся… В общем, нам уже стало не до смеха. Я вообще чуть язык не прикусил. Да что там я? Даже папа вдруг почувствовал себя очень неуютно, а он знаете, каких людей восвояси отправлял? А тут вдруг ничего сказать не смог. Какой-то не такой это был человек.