Московский лабиринт Минотавра
Шрифт:
– Это все я покупал, - сказал Проскуров.
– И шмотки, и обувь, и белье.
– У нее что, ничего не было?
– Было, но… мы решили начать новую жизнь, и я предложил ей все старые вещи выбросить. Она не обиделась, засмеялась и согласилась. В общем, почти все оставшееся имущество Наны уместилось в одном чемодане. Она же в Москве квартиру снимала, ничего лишнего не приобретала.
– А книги?
– Они здесь, на полке, - Эдик указал на черный матовый стеллаж.
– Все по искусствоведению.
Всеслав бегло просмотрел издания: архитектура древней Индии,
– Куда делся ее чемодан?
– со вздохом поинтересовался сыщик.
– Я его в гараж отнес. Он пустой!
– Проскуров не скрывал удивления.
– В нем ты точно ничего не найдешь. Разве что стенки двойные или дно. Тряпки Нана отнесла на помойку, а книги перед тобой. Да в чем дело?
Смирнов пожал плечами. Если бы он знал!
– Ума не приложу, где искать твою супругу. Ни одной зацепки. Не в Грузию же лететь к ее родителям и друзьям детства?
– Стариков инфаркт хватит, - испугался Эдик.
– Повремени с этим визитом. Может, все выяснится?
– А если нет?
– Чем тебе помогут родители Наны?
Всеслав и сам сомневался, что поездка в Тбилиси окажется полезной. Чутье подсказывало: разыскивать пропавшую жену друга следует в Москве.
– Но ведь неизвестно, за какой кончик потянуть, чтобы узелок развязался?
– лениво возразил он.
– Тут шашкой не рубанешь, тут тонкость требуется.
Подавленный исчезновением супруги и смертью брата, господин Проскуров угрюмо молчал. Он по пятам следовал за Смирновым, который выдвигал ящики, перебирал вещи на полках, заглядывал в шкафчики.
– Что ты надеешься отыскать?
– не выдержал хозяин квартиры.
– Скажи, ради бога!
– Записную книжку Наны, фотографии, письма какие-нибудь.
– Вот, возьми альбом, здесь и наши свадебные фото, и несколько любительских, которые принесла Нана. Ее документы у меня в домашнем сейфе, паспорт, свидетельство о рождении и диплом. А блокнот был у жены в сумочке, я говорил.
– Поставь чаю, - попросил Смирнов, чтобы отвлечь внимание удрученного Эдика от своих действий.
– Пить хочется. Сладкое есть?
– Есть. Печенье, конфеты. Любишь трюфели?
– С детства.
Проскуров удалился в кухню, а сыщик сел на диван просматривать альбом. Его не покидало чувство недоумения и растерянности. Чего-то в происходящем он никак не мог понять. Был во всем этом какой-то блеф, какая-то нелепость, фальшь.
Фотографии из альбома запечатлели обычные вещи, сценки институтского выпуска: Нана в скромном облегающем платье лилового цвета, получающая из рук дородного мужчины диплом и памятный сувенир; хохочущие девушки с цветами в волосах; стайка выпускников, прогуливающихся по набережной. А вот свадьба. Нана потрясающе красива в грузинском национальном костюме, Эдик, смущенный и немного неуклюжий, в обычном пиджаке и брюках, рядом с ней. Почему же он не оделся по-грузински? Один из снимков выскользнул и упал на пол. Смирнов наклонился. Где же фотография? Придется лезть под диван.
Он заглянул
– Что ты делаешь?
– воскликнул вернувшийся из кухни с чаем Проскуров. Он чудом не уронил поднос с чашками и сластями.
– Извини, снимок доставал. А там еще вот что валялось.
Эдик, бледный, как стена, не сводил глаз с предмета, извлеченного сыщиком из-под дивана. Это была припорошенная пылью женская кожаная сумочка.
– Дай…
– Что с тобой?
– Это сумка Наны! Я думал… Как это может быть?! Она же взяла ее с собой!
– Минуточку!
– Смирнов открыл сумку: она была пуста. Абсолютно. Открывая отделение за отделением, он убедился, что в них ничего нет.
– Это сумка твоей жены? Ты уверен?
– Я сам покупал ее… Других у Наны не было. Старую мы выбросили… Боже мой!
– Он поспешно поставил поднос на журнальный столик, схватился за голову.
– Ничего не могу понять! Как она очутилась под диваном?
Всеслав вспомнил слова Евы: «Ревность! Он убил сначала жену, потом брата…» Безумие! Эдик на такое не способен. А подаренная им Олегу новенькая скоростная «Хонда», у которой вдруг отваливается колесо? А сумочка? Как она попала под диван? И с чем тогда ушла из дому Нана? С пустыми руками? Но если она не собиралась брать сумку, то не стала бы прятать ее под диван. А Проскуров? Зачем ему врать, зная, что сумка валяется на полу в квартире? Если он не знал, то…
Вопросы переполнили сознание Смирнова, и он сел, закрыл глаза. Надо успокоиться, разобраться, что к чему.
– Почему сумка пустая?
– бормотал Эдик.
– Где кошелек, телефон, ключи от квартиры?
– Блокнот, косметичка, - продолжил перечислять сыщик.
– И прочие дамские мелочи?
Действительно, в сумочке не оказалось ни одной бумажки, ни одной забытой шпильки - ничегошеньки.
Проскуров схватил сумку, принялся рассматривать ее со всех сторон, словно не веря своим глазам.
– Странно… - бормотал он.
– Странно…
– Итак! Картина происшедшего с Наной несколько меняется, - глубокомысленно изрек Всеслав.
– Можно поставить под сомнение основной тезис: а именно, что твоя жена, Эдик, ушла из дому сама, по доброй воле. Найденная под диваном сумочка противоречит сему факту. Кто-то ее тщательно выпотрошил и забросил под диван, вот только зачем? С какой целью?
– Но дверь была в порядке, замки никто не взламывал.
Смирнов осмотрел входную дверь, замки и вынужден был согласиться с хозяином квартиры.
– Значит, Нана его… или их… сама впустила. Обратись ты ко мне сразу, мы бы смогли изучить следы, оставленные злоумышленниками. Теперь они, конечно же, затоптаны.
– Мои ребята из охраны изучали, - буркнул Эдик.
– Ничего существенного не обнаружили.
– Нашел специалистов!
– Один из них в милиции служил. У меня не было оснований не доверять их выводам.