Московский модерн в лицах и судьбах
Шрифт:
Каждый знает, что лучше что-то начинать с нуля, чем перекраивать и перестраивать. «Предлагаемые обстоятельства» сильно ограничивают фантазию автора, но и здесь Лев Николаевич проявил себя во всем блеске!
Прежде всего здание было надстроено, фасад украсила открытая терраса с колоннадой, главный вход стал со стороны Арбата. Внутреннее пространство было разбито на пятнадцать небольших залов, оформленных в разных стилях, украшенных зеркалами, лепниной и бронзой, что создало зоны «приватности»: шумные компании, деловые переговоры, старающиеся быть незаметными влюбленные пары – здесь каждый мог найти себе уютное место. Особенно нравился посетителям зимний сад.
«Прага».
Не забыл новый хозяин и про свое увлечение, благодаря которому получил этот лакомый кусок: бильярды у Тарарыкина стали лучшими в Москве.
И вот ярко вспыхнули специально заказанные по эскизам Мастера причудливые светильники и многоярусные люстры из чешского хрусталя, и новый ресторан, внешне похожий на корабль, ведомый рукою опытного «капитана», смело ринулся в пучину бизнеса.
Вскоре ресторан «Прага» стал пользоваться большой популярностью среди московской богемы и интеллигенции.
Как писал «Нестор» московского бытописания начала XX века Владимир Гиляровский: «Был еще за Тверской заставой ресторан «Эльдорадо» Скалкина, «Золотой якорь» на Ивановской улице под Сокольниками, ресторан «Прага», где Тарарыкин сумел соединить все лучшее от «Эрмитажа» и Тестова и даже перещеголял последнего расстегаями «пополам» – из стерляди с осетриной. В «Праге» были лучшие бильярды, где велась приличная игра» («Москва и москвичи»).
Обслуга у Тарарыкина была безупречно вышколена. В дорогих ресторанах обычно жалованье официантам не платили: те жили за счет чаевых. И здесь существовала строгая система: все деньги от клиентов сдавались в общую кассу, а потом старший официант распределял их соразмерно «вкладу» каждого. Попытки утаить чаевые от товарищей сурово пресекались. Дело в том, что каждый крепко держался за свое место, да практически вся ресторанная обслуга набиралась в Ярославской губернии, – значит, тут вам и родня, и соседи, веками воспитанные на крепкой крестьянской общей поруке.
В ресторане выступали лучшие цыганские ансамбли и самые известные исполнители. Его стены помнили бас Федора Шаляпина, который бывал приглашенным на различные юбилеи и чествования. «На арбатском «пароходе» под названием «Прага» с размахом отмечал пятидесятилетний юбилей своего «книжного дела» крупнейший московский издатель Иван Сытин…» Здесь в зале на втором этаже после венчания «гуляли свадьбу» восемнадцатилетней Анастасии Цветаевой (да, да – сестры Марины Цветаевой) с Борисом Трухачевым. Здесь отмечал свое избрание в действительные члены Академии наук будущий лауреат Нобелевской премии Иван Бунин. Словом, здесь бывал весь цвет творческой и научной интеллигенции, ну и конечно же люди просто богатые, но понимающие, что «Прага» не то место, где можно позволить себе покуражиться и показать «купеческий шик», – для этого были другие заведения, с репутацией попроще.
Дела у Тарарыкина шли отлично, и он решает в 1914 году частично перестроить ресторан, пригласив для этого известного архитектора Адольфа Эрнестовича Эрихсона. Появилась колоннада на крыше и летний сад, в котором было так замечательно в теплые вечера вести неспешную беседу, наслаждаясь «пражской» кухней и красивым видом на Москву.
Узнать подробности жизни Петра Семеновича Тарарыкина не удалось, но то, что человеком
Одно известно точно: не дожил Петр Семенович до революции и экспроприации своего любимого детища. Его дочь Зинаида какое-то время жила в бывшей родительской квартире дома № 5 на Арбате, превращенной в коммуналку. А в 1937 году была репрессирована и сгинула в каком-то колымском лагере.
После 1917 года ресторан закрыли. Чем только не заполняли «дом-пароход»! И Высшими драматическими курсами, и книжными магазинами «Букинист», «Книжное дело» и «Слово». В одном из залов на втором этаже долгие годы работала библиотека.
В 1924 году здесь была открыта «общедоступная столовая Моссельпрома» (столовая МОСПО).
Владимир Маяковский, частенько в нее захаживающий, написал:
Здоровье – радость, высшее благо,В столовой Моссельпрома – бывшая «Прага».Там весело, чисто, светло и уютно,Обеды вкусны и пиво не мутно!Потом какое-то время здесь был даже ломбард и аукцион.
«В бывшую «Прагу», аукционный зал, выжившие после Гражданской войны обитатели Арбата понесли остатки былой роскоши: картины, мебель, посуду, фамильные драгоценности, спасенные от патрулей красногвардейцев и чекистов. Этот аукцион описан Ильфом и Петровым в «Двенадцати стульях», как раз здесь великий комбинатор безуспешно пытался купить мебельный гарнитур мадам Петуховой. Но не смог, потому что его компаньон прокутил деньги рядом с аукционом, в арбатской столовой…» (Колодный Л. Москва в улицах и лицах).
«Золотое место», на котором стояла «Прага», сыграло в 1930-х годах с рестораном плохую шутку: через Арбат пролегла, как шутили москвичи, «военно-грузинская дорога», связывающая Кремль с кунцевской дачей Сталина – Ближней. Поэтому вся местность была наводнена «людьми в штатском», а общедоступная столовая превратилась в закрытую – для сотрудников НКВД.
Досталось и жителям Арбата: их просеивали через мелкое сито проверок, безжалостно «выбраковывая» всех, у кого в биографии оказывалось хоть маленькое пятнышко. О своих гостях, даже ближайших родственниках, приехавших на короткое время, оставшиеся жильцы были обязаны тут же доложить управдому. Догадываетесь, из какого ведомства?
Лишь в 1954 году после реконструкции, выполненной по проекту архитектора Б.И. Соболевского, ресторан «Прага» был вновь открыт. И стал одним из самых дорогих и фешенебельных ресторанов столицы, куда «человеку с улицы» попасть было практически невозможно. Вскоре и кондитерская «Праги» вернула себе былую славу лучшей в городе. Многие москвичи и «гости столицы» часами простаивали в очереди в надежде купить фирменные торты «Прага» и «Полет», «Берлинское пирожное», эклеры, приготовленные по старинным рецептам.