Московский проспект. Очерки истории
Шрифт:
Строительные работы закончили в начале 1881 г., и к 10 апреля машины, станки и все имущество фабрики перевезли в новое здание. Все было готово для открытия работ, но сделать это основателю фабрики и «первому ее труженику» было не суждено. Простудившись, Шапошников получил осложнение в виде брюшного тифа и скончался 18 апреля 1881 г., на 50-м году жизни.
После смерти А. Н. Шапошникова осталось немало имущества – собственный дом на Клинском проспекте, где он жил, склады в Мытном дворе и на Боровичской улице (ныне не существует) в Петербурге, а также склады в Крыму, в Ялте. Все это перешло во владение его жены, 32-летней Екатерины Николаевны (в девичестве Богданова). Она родилась в 1849 г., в купечестве состояла «при муже» с 1869 г., самостоятельно с 1882 г. – по 2-й гильдии, с 1899 г. – по 1-й гильдии. Войдя в дело мужа, она унаследовала и его неутомимую жажду деятельности, предприимчивость и неиссякаемый интерес ко всему тому, что относится к делу (с табачным производством она начала знакомиться еще при жизни мужа, будучи ему верной помощницей). К этому добавились и ее личные качества: дальновидность, цепкость, восприимчивость к новшествам, что дало ей возможность не только приумножить богатства фабрики, но и сделать ее одной из крупнейших в России. Ближайшими сотрудниками Шапошниковой стали брат Константин Николаевич Богданов и Богдан Петрович Муркен, служивший на фабрике при покойном муже (оставил фабрику в 1895 г.).
Поведя дело самостоятельно, при поддержке близких людей, Шапошникова быстро сделалась профессионалом и заслужила прозвание «табачной королевы». Она интересовалась решительно всем, что происходило на фабрике: сортировкой и резкой табака, качеством мешков, дегустировала производимую продукцию, пробуя на вкус табак и папиросы. Не оставляя без внимания ни одной мелочи, она считала своей обязанностью осмотр каждой партии поступавшего на фабрику табака. Вдова-наследница сама вела торговые переговоры с поставщиками листового табака, не тяготилась продолжительными и частыми путешествиями на юг России для закупки сырья. Неоднократно бывала в Москве, Варшаве, других городах, знакомясь с положением дел в табачной торговле, и брала на себя переговоры с представителями торговых компаний. Со стороны партнеров к преемнице Шапошникова утвердилось такое же доверие, какое они питали к основателю производства.
Выпускавшиеся на фабрике табачные изделия были в основном средних и низших сортов, что делало их дешевле и определяло спрос большинства покупателей. Ставка на массовое потребление вполне сочеталась с бытовавшей тогда в России (и, увы, канувшей в Лету) присказкой: «Третий сорт не хуже первого».
Екатерина Николаевна тщательно следила за качеством выпускаемых изделий, направляя деятельность компании на дальнейшее развитие и совершенствование производства. На фабрике широко использовались самые передовые по тем временам усовершенствования в области технологии табачного производства, позволявшие экономить труд и оберегать здоровье рабочих. На смену ручным станкам, требовавшим тяжелого труда при крошке табака, в 1880-е гг. пришли специальные механические станки с двигательной силой от газового мотора, ручная раструска крошеного табака для устранения едкой табачной пыли стала производиться машиной в закрытых барабанах. Ручная клейка гильз для папирос постепенно заменялась машинным способом приготовления гильз без клея. Первые гильзовые машины на табачных фабриках Петербурга были поставлены на фабрике «А. Н. Шапошников» в 1888 г. – значительно раньше, чем на других подобных предприятиях.
В 1893–1895 гг. академик архитектуры И. С. Китнер, назначенный в 1892 г. председателем Комитета по перестройке и ремонту зданий Института инженеров путей сообщения, построил на участке Жукова здание Николаевского студенческого общежития.
Проект общежития утвержден 8 ноября 1893 г., высочайшее одобрение последовало 25 февраля 1894 г. Здание заложено 26 мая 1894 г. и возводилось на средства, пожертвованные управлениями почти всех железных дорог. Работами руководил гражданский инженер С. П. Кондратьев. Предполагалось открыть общежитие осенью 1895 г.
Устройство железных арочных ферм для крыши и парадной лестницы взял на себя Металлический завод. Он же произвел обшивку деревянных ворот гофрированным и гладким листовым железом по рисункам Китнера. Лепные работы из алебастра по фасаду выполнены мастерской А. Лапина.
Подвалы здания перекрыты крестовыми сводами. Потолки между этажами устроили на металлических балках. Лицевой фасад имеет двенадцать осей, крайние выделены креповками. Фасад кирпичный, с использованием тесаного камня, оформлен в стиле неоренессанс, декорирован штукатурными тягами, сандриками, замковыми камнями.
Комнаты студентов помещались в корпусах вдоль проспекта и дворовых. На втором этаже дворового корпуса помещалась столовая. С помещениями кухни и посудомойки, находящимися ниже, ее соединял лифт, изготовленный на заводе «К. Зигель». Здание освещалось электричеством и имело теплый переход в институт. «В подвале находилась система парового отопления и водоснабжения, жилища для служащих. В первом этаже располагались вестибюль, общая столовая, комната для гостей. Во втором – квартиры начальства, в третьем – 47 комнат, на 1 человека каждая. Площадь комнаты достигала 3,5 кв. сажени (примерно 16 кв. м). Меблировку составляли письменный стол, кровать, три стула, шкаф, умывальник, вешалка» [45] . (В 1996–1998 гг. один из авторов этой книги работал в редакции институтской газеты «Наш путь» и журнала «Инженер путей сообщения», занимавшей две смежные комнаты в бывшем студенческом общежитии.)
45
Измозик В. С., Лебина Н. Б. Петербург советский. СПб., 2010. С. 143.
В 1895–1907 гг. здесь жили: жена коллежского асессора Ольга Михайловна Андреева, статский советник Валериан Иванович Курдюмов, граф Александр Николаевич Орурк (в 1917 г. – инженер путей сообщения, служащий Управления сети Общества Московско-Виндаво-Рыбинской ж. д.), заведующий Николаевским общежитием института председатель секции новых языков Всероссийского общества народных университетов статский советник профессор Александр Дементьевич Романов, его жена, врач Покровской женской гимназии Мария Васильевна (урожд. Шатова) и сын Борис, студент Петербургского университета, служащий совета по казенной продаже питий, член комитета Петербургского городского попечительства о народной трезвости надворный советник Николай Николаевич Шелькинг (в 1904 г. – статский советник, чиновник особых поручений Министерства финансов, в 1907–1917 гг. – управляющий канцелярией Главного управления неокладных сборов и казенной продажи питей, член совета Сибирского торгового банка, в 1912–1917 гг. – камергер, действительный статский советник), Юлиан Юлианович Янковский.
В. И. Курдюмов (1853–1904) родился в Царском Селе, в семье чиновника Департамента Государственного казначейства, получил прекрасное домашнее начальное образование, в совершенстве овладел немецким и французским языками. Учился Валериан хорошо, особенно преуспевал в математике и литературе, писал пьесы, с успехом шедшие на гимназической сцене. Получив аттестат, В. И. Курдюмов в 1873 г. успешно выдержал вступительные экзамены сразу в два петербургских института – Технологический и Инженеров путей сообщения. Предпочтение было отдано путейскому – старейшему в стране техническому институту, который он окончил в 1878 г. со званием гражданского инженера и был направлен на службу в Департамент внутренних водяных сообщений и шоссейных дорог, которую с первых дней совмещал с преподавательской деятельностью, являясь репетитором по начертательной геометрии «без содержания». В 1881 г. под руководством Курдюмова построены железнодорожная ветка Поти – Кутаиси и мост через р. Куру на Батумской ж. д. В 1884 г. Курдюмов возвращается в Петербург и полностью посвящает себя преподавательской и научной работе в области начертательной геометрии, увлекается вновь введенным курсом технической фотографии. Им изобретена лампа для получения непрерывных вспышек магния. В 1891 г. им основана и оборудована при институте первая в России учебная фотографическая лаборатория, где занятиями со студентами руководил сам Курдюмов. Он вошел в историю науки как ученый с европейским именем в области начертательной геометрии, «этой грамматики мирового языка техники», теории оснований сооружений и фундаментов и строительных материалов, основоположник применения фотографии в научно-технических исследованиях, блестящий педагог. На классических курсах А. В. Курдюмова, выдержавших множество переизданий, воспиталось не одно поколение русских техников. Его ученики, многие из которых стали выдающимися инженерами и учеными – С. П. Тимошенко, Н. А. Рынин, Е. О. Патон, Г. П. Передерий, В. Н. Образцов, М. Н. Герсеванов, Г. О. Графтио, были особенно благодарны ему прежде всего за «развитие воображения и фантазии» [46] . Кроме путейского, он преподавал в Горном институте, состоял членом Императорского Русского технического общества, где выступал с публичными лекциями, и, отдавая дань юношескому увлечению литературой, членом Общества русских драматических писателей.
46
См.: Тарасов Б. Ф. Кафедра «Начертательная геометрия и графика» // Инженер путей сообщения: спец. вып. к юбилею Строительного факультета. СПб., 1996.
В. И. Курдюмов
Б. А. Романов (1889–1957) в 1912 г. окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (специализировался по изучению истории Древней Руси). Оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию, одновременно преподавал в средних учебных заведениях, занимался написанием статей для словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона и «Русской энциклопедии». В 1918–1929 гг. – сотрудник Центрархива: старший архивист, заведующий экономической секцией. Под его началом были собраны фонды министерств финансов, торговли и промышленности, банков и акционерных обществ. Это определило его интерес к истории экономической политики России на Дальнем Востоке, что привело к написанию ряда статей, а затем изданию капитального труда «Россия в Маньчжурии». На основе ряда умозаключений Романов пришел к выводу, что движущей силой российской экспансии на Дальнем Востоке было Министерство финансов во главе с С. Ю. Витте. Однако его научные методы встретили непонимание со стороны как «официозной» школы Покровского, так и традиционных представителей «петербургской школы» (последние считали, что историк не должен заниматься актуальными для того времени темами). В 1919–1927 гг. Б. А. Романов преподавал в Петроградском (Ленинградском) университете. 13 января 1930 г. его арестовли по «Академическому делу» и приговорили к пяти годам лишения свободы. При аресте у него изъяли все собранные за годы работы научные материалы, которые потом не возвратили. Более года ученый провел в предварительном заключении, затем отбывал срок на строительстве Беломоро-Балтийского канала (1931–1933 гг.). По «зачету рабочих дней» срок сократили на полтора года. После освобождения из лагеря он сотрудничал с академическими научными учреждениями по временным договорам, занимался технической работой: составлял библиографические указатели, писал карточки для древнерусского словаря. В 1941 г. Б. А. Романов защитил диссертацию на ученую степень доктора исторических наук на тему «Очерки дипломатической истории Русско-японской войны» и в 1941–1944 гг. работал в Институте истории материальной культуры АН СССР. В 1944–1950 гг. Б. А. Романов – профессор Ленинградского государственного университета, с 1944 г. – научный сотрудник Ленинградского отделения Института истории АН СССР. Во время Великой Отечественной войны ученый находился в эвакуации в Ташкенте. После войны выпустил три крупные работы – две капитальные монографии («Люди и нравы древней Руси» и «Очерки дипломатической истории Русско-японской войны»), а также комментарии к «Русской Правде». В 1949 г. первая из названных монографий была подвергнута резкой критике за «мизантропический», мрачный характер, чрезмерное внимание к сексуальным, интимным моментам. Автор был обвинен в том, что «объективно оказался на ложных позициях», стоящих «в прямом противоречии» с задачей воспитывать «чувство национальной гордости нашей великой Родиной, чувство советского патриотизма». В результате была отменена рекомендация экспертной комиссии о присуждении Сталинской премии его книге «Очерки дипломатической истории Русско-японской войны» (и в этом труде обнаружили «объективистские ошибки»). Романова уволили из Ленинградского университета, отказались допускать к материалам Архива внешней политики России. В настоящее время книга «Люди и нравы древней Руси» считается классической.
В 1915–1917 гг. в доме жили: председатель бюро кружка для изучения воздухоплавания при Институте инженеров путей сообщения Александр Самсонович Атабекян, преподаватель Института инженеров путей сообщения, Горного и Электротехнического институтов заведующий Николаевским общежитием института инженер путей сообщения коллежский советник Евгений Юльевич фон Пистолькорс, в 1922 г. – доктор инженерных наук [47] Михаил Григорьевич Ходоровский.
47
Наука в России. Научные работники Петрограда. Вып. 3. М.; Пг., 1923.