Москва архитектора Щусева
Шрифт:
Сколько правителей сменилось за время существования мавзолея, сколько из них нашли свое упокоение в стенах этой усыпальницы, а коих и след простыл, а мавзолей все стоит! Было о чем задуматься Щусеву: «Когда я обмерил ворота мавзолея Тамерлана, который произвел на меня большое впечатление, у меня появилась любовь к архитектуре Востока. Эта любовь у меня осталась на всю жизнь». Мог ли предполагать Алексей Викторович, что пройдет 30 лет и ему – единственному, на ком остановили свой выбор советские вожди, – выпадет то ли честь, то ли участь создавать свой мавзолей – Ленина! Вот уж воистину неисповедимы пути Господни…
А в 1896 году Щусев отправляется изучать места
Итогом путешествия по старым русским городам стала прекрасная подборка акварельных работ Щусева (в том числе и «Церковь Ростовской Одигитрии в полдень»), приобретенная у него для музея академии за три сотни рублей! Это не только было выражением высокой оценки его способностей, но и равнялось годовой стипендии, посылаемой Алексею Кишиневским земством.
А тем временем в апреле 1895 года ему было присвоено звание неклассного художника, а еще через год дано право на производство работ, то есть фактически на самостоятельную архитектурную практику. Щусев дважды обращался с этой просьбой – разрешить ему работать в профессии – в художественный совет академии, но лишь на второй раз получил положительный ответ. Упорства ему было не занимать. Но дело здесь было не только в упорстве – Щусеву необходимо было срочно исполнить свой первый заказ, для чего и требовалось получение соответствующего разрешения от академии.
Интересно, что Щусев сам нашел своего первого заказчика. Им оказалась вдова тайного советника Д.П. Шубина-Поздеева, искавшая архитектора для создания надгробия на могиле усопшего супруга. Это выглядело неожиданно и даже нахально – вот так с улицы и без рекомендации явиться к незнакомой женщине и заявить, что он, молодой студент Академии художеств, и есть тот, кто ей нужен. Щусев, надо сказать, умел убеждать и объяснять – о его красноречии не раз вспоминали коллеги. Марию Ивановну Шубину-Поздееву ошеломил напор начинающего зодчего, и она согласилась.
Да, официальное начало архитектурной карьеры нашего героя оказалось неожиданным, точнее, неординарным. Проект Щусева представлял собой выполненную с большим вкусом часовенку в византийском стиле, изготовленную из кованого железа. Часовня дополнялась изящной оградой. Работа заказчице понравилась, она так и надписала на представленном ей «Проекте усыпальницы»: «Изъявляю согласие на исполнение усыпальницы на могильном месте, принадлежавшем моей семье, в Александро-Невской Лавре, по этому эскизу. Вдова тайного советника Мария Ивановна Шубина-Поздеева. 9 мая 1895 года». Обратите внимание на дату – а ведь в то время у Щусева не было права на производство работ, но, создавая проект усыпальницы, он уже добивался его.
Часовня была установлена на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в 1896 году, сразу же после получения ее автором свидетельства на производство работ. Она произвела большое впечатление не только на семью Шубиных-Поздеевых (часовня простояла почти полвека). О Щусеве заговорили, и пускай разговоры эти еще не вышли далеко за пределы Александро-Невской лавры, начало было положено. Целеустремленность Алексея, осознание того, что хотят заказчики, и того, на что он способен, позволили ему начать свою архитектурную деятельность в столице. Кишинев – это, конечно, хорошо, но Петербург с его щедрыми заказчиками – совсем другое.
Последние годы занятий в академии становятся для Щусева этапными. Он обретает все большую самостоятельность в замыслах и поступках. В 1896 году за свой счет Алексей впервые выезжает за границу. И пускай путь его лежит не за тридевять земель, а в ближайшие к Российской империи Румынию, Боснию, Герцеговину и Австро-Венгрию (насколько мог позволить его кошелек), итоги этой недолгой поездки значительно пополнили творческий багаж молодого зодчего. Не выпуская из рук карандаша и кисти, он обдумывает тему будущего диплома, должного продемонстрировать все лучшее, чего удалось добиться за годы учебы.
Вернувшись в Петербург, Щусев наконец определяется с темой – это будет «Барская усадьба», эскиз которой он представит на суд аттестационной комиссии академии. Этот выбор был одобрен, и Щусев приступает к тщательной разработке темы.
По его словам, он «спроектировал усадьбу в имении помещика, архитектура была в южнофранцузском духе, с высокими крышами, оранжереями и каскадами». Такой выбор архитектурного проекта усадьбы был обусловлен советом профессора Бенуа не увлекаться русским стилем. Однако в усадьбе Щусев предусмотрел все же и свой храм, исполненный по образцам русского храмового зодчества конца XVII века – поездка в Ростов Великий не прошла для него даром. Диплом Щусев успешно защищает в 1897 году, удостоившись большой золотой медали.
Тогда же случилось и счастливое событие в жизни будущего архитектора – он женился на Марии Карчевской, сестре своего гимназического приятеля, той самой прелестной девушке, что когда-то так нравилась ему. Теперь он был уже не один, у него появилась семья, которой ему так не хватало после преждевременного ухода родителей из жизни…
Присуждение большой золотой медали давало и еще одну важнейшую привилегию – право на заграничную поездку за казенный счет, которым Щусев не преминул воспользоваться. Тем более что ехать в Европу ему предстояло теперь уже не в гордом одиночестве, а вместе с молодой супругой. Алексей Викторович решил увидеть своими глазами как можно больше выдающихся памятников итальянского Возрождения. Вместе с женой они проехали Падую, Виченцу, Верону, Болонью, Флоренцию, Рим. Древние итальянские города, их веками складывающаяся планировка заставили Щусева прийти к ряду важных для него выводов. Он отметил, как бережно обращаются за границей с архитектурными произведениями разных эпох и стилей, с одной стороны, и как умело создают открытые городские пространства – с другой.
В Италии Щусев беспрестанно рисовал, его акварельные этюды прекрасно иллюстрируют географию поездки. Вот акварельный этюд собора Святого Марка в Венеции, а вот дворик в доме Мелеагра в Помпеях. Между этими двумя рисунками временной отрезок в несколько месяцев, за которые Щусевы объехали Южную Италию.
Плодотворному творчеству Щусева способствовало то, что все бытовые проблемы, возникавшие во время заграничного пребывания, взяла на себя супруга, Мария Викентьевна. «Жена создавала уют и удобства жизни», – напишет он в 1948 году. Кроме того, «академик Г.И. Котов, которого мы случайно встретили в Венеции, научил меня навыкам работы и жизни за границей».