Москва еврейская
Шрифт:
О жизни евреев в Зарядье мы читаем на страницах прессы; корреспондент газеты «День» подробно описывает колорит национальной жизни: «У нас на самом деле существует „китайская стена“, окружающая наше московское гетто — Зарядье. Здесь скромно приютилась в тесных, серых, грязных помещениях большая часть нашего еврейского населения. Евреи как будто сроднились с этой местностью, и русское население, так сказать, с ним сжилось и свыклось, не питая к ним никаких недружелюбных чувств. Еврейское население Зарядья состоит из мелких торговцев и ремесленников; слепая приверженность к старине, та же бедность и нужда с мелочными заботами, как в наших голодных северо-западных губерниях».
Автор верно указал на причины миграции евреев из родных мест в Москву. Печать 60–70-х годов XIX в. публикует статьи о крайне бедственном положении населения «черты». На страницах журнала «Время», издаваемого Ф. М. Достоевским и его братом, мы читаем: «Евреи стеснены весьма значительно,
Неурожаи 60-х годов в западных губерниях России резко повысили цены на хлеб и привели к застою в торговле. Крестьяне не покупали изделий ремесленников, и безработные евреи покидали родные места и старались осесть поближе к центральным губерниям, а если повезет, то в Москве, в самом Зарядье, где можно было найти пристанище и работу. Воспоминание об островках национальной жизни, сложившихся в центре города, мы находим в мемуарах Ивана Михайловича Белоусова «Ушедшая Москва». В предисловии автор указал, что не пользовался никакими источниками и записывал то, что видел, слышал и пережил. Перелистаем страницы книги, более всего передающей жизнь Зарядья в 70–80-е годы XIX в.
«Зарядье в начале 70-х годов прошлого столетия наполовину было заселено евреями. Некоторые переулки представляли собой в буквальном смысле еврейские базары, ничем не отличающиеся от базаров каких-нибудь захолустных местечек на юге, в черте оседлости. Торговки-еврейки со съестными припасами и разным мелким товаром располагались не только на тротуарах, но прямо на мостовой. По переулкам были еврейские мясные, колбасные лавочки и пекарни, в которых к еврейской пасхе выпекалось огромное количество мацы. При мясных лавках имелись свои резники, так как по еврейскому закону птица или скот должны быть зарезаны особо посвященными для этого дела людьми — резниками. Много было в Зарядье и ремесленников-евреев; по большей части они занимались портновским, шапочным и скорняжным ремеслом. Жили евреи, мелкие торговцы и ремесленники, снимая комнаты, в домах известных домовладельцев, которые строили дома для сдачи, и тип построек был самый экономный; для того чтобы уменьшить число лестниц и входов, с надворной части были устроены длинные галереи, или, как их называли, „галдарейки“, в каждую квартиру вел только один вход. На „галдарейках“ в летнее время располагались мастеровые со своими работами; а сапожники сидели на „липах“ и стучали молотками, евреи-скорняки делали из польских — камчатских бобров или сшивали лоскутки меха, хозяйки выходили со своим домашним шитьем, около них вертелась детвора».
И. М. Белоусов вспоминал Зарядье своего детства: евреев в длиннополых, чуть не до самых пят сюртуках и в бархатных картузах, из-под которых выбивались длинные закрученные пейсы.
Любопытного мальчика привлекали особенности еврейского быта, и через много лет он описывал свои наблюдения: «Праздники евреями соблюдались очень строго, никакой торговли и работы в эти дни не было, с вечера пятницы шумное, суетливое Зарядье затихало — переулки были пустынны. В каждом доме приготовлялся ужин, за который усаживалась вся семья; на столах в особых высоких подсвечниках горели свечи, зажигаемые только в праздники. В дни „кущей“, после осеннего праздника, в закрытых помещениях строились временные, из легкого теса сараи, покрытые вместо крыши ветвями елок, так что сквозь них было видно небо».
Зарядье, расположенное у границы Красной площади, было одним из самых бедных районов города. Московский путеводитель, изданный в начале XX в., предупреждал читателя: «Стоит только спуститься по одной из лестниц, идущих от Варварки, вниз по направлению к той стене Китай-города, которая примыкает к Москве-реке. Из кварталов европейского типа вы сразу попадаете в трущобный мир старой Москвы. Тут все характерно: и грязные кривые переулки, и двухэтажные, с обсыпавшейся штукатуркой, жалкого типа домишки, сплошь облепленные примитивными вывесками».
Именно в этом запущенном районе селились мелкие торговцы, ремесленники, люди без определенных профессий, и сюда потянулись евреи — солдаты, вышедшие в отставку, мастеровые, имевшие право лишь на временное пребывание в Москве. Постепенно евреи привыкали к городу, выходили на прогулки в городские сады, а когда появились конки, выезжали подышать свежим воздухом в Богородское и Сокольники, выделяясь среди отдыхающей публики. Корреспондент популярного журнала «Русский вестник» в 1888 г. с раздражением сообщал читателям: «Вот миновали мы скучный Сокольничий проезд и вступили в район дачных местностей. Мы едем через Сокольничий лес, вековую сосновую рощу. Наконец, мы в Богородском и начинаем прогулку. Но какая здесь масса евреев! Всюду евреи и еврейки. Но не попали ли мы вместо Богородского в Зарядье? Нет! С проведением конки до самого Богородского евреи полюбили это дачное пристанище».
Банкиры и фабриканты
В 60-е
В 1873 г. Самуил Поляков купил у купца Алексея Зимина два дома на Тверском бульваре, значащихся под № 15, и большой участок земли, на котором по проекту архитектора Семена Эйбушитца построил трехэтажное здание Земельного банка. В 1882 г. С. С. Поляков все московские владения передал младшему брату Лазарю Семеновичу, жизнь и деятельность которого были тесно связаны с Москвой. Крупный финансист, щедрый благотворитель, удостоенный правительственных наград и по воле государя введенный, так же как его братья, в права потомственного дворянства, — он пользовался доверием московского генерал-губернатора князя В. А. Долгорукого. Л. С. Поляков был одним из дарителей Музея изящных искусств (ныне — Музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина). Основатель музея, профессор Московского университета И. В. Цветаев обратился к общественности с просьбой пожертвовать средства на строительство здания и создание экспозиции. Далеко не все откликнулись на этот призыв, и И. В. Цветаев с горечью записывал в дневнике: «Люди колоссальных „громовых“ и „темных“, как говорится в здешнем купечестве, богатств уклонились, под тем или другим предлогом, от материальной помощи новому музею… Отказала, даже на письмо не ответила Мар. Фед. Морозова, сославшись, что она и ее покойный муж Тимофей Саввич только богатые мужики и потому им незачем создавать какой-то музей… Отказал Василий Алекс. Хлудов, человек огромного состояния… Ничем не отозвался старшина купеческого общества Булочкин».
В то же время идея создания нового просветительского центра в Москве нашла отклик у многих состоятельных людей. Музей был создан на средства основного мецената — хозяина хрустальных заводов во Владимирской губернии Ю. С. Нечаева-Мальцева и на пожертвования многих дарителей, в числе которых был Л. C. Поляков. В ответ на призыв И. В. Цветаева жертвовать в фонд будущего музея Л. C. Поляков сразу откликнулся и в письме от 24 августа 1898 г. сообщил: «Милостивый Государь Иван Владимирович. Вследствие письма Вашего превосходительства от 28-го мая имею честь сообщить, что, сочувствуя полезной цели устройства Музея изящных искусств имени Императора Александра III при Московском Императорском Университете, я изъявил желание пожертвовать сумму в 22 944 рубля на устройство зала № 12 греческой рельефной скульптуры V и VI веков до Рождества Христова». Свое обязательство Лазарь Соломонович выполнил, и его имя было отмечено на стене дарителей музея.
Щедрая благотворительная деятельность Л. С. Полякова была отмечена властями. Он учредил стипендии в Московском университете и железнодорожных училищах страны; за пожертвования на детские приюты был награжден орденом Св. Станислава 2-й степени; 200 000 рублей банкир передал в ведение Министерства внутренних дел, за что был награжден орденом Св. Владимира 3-й степени и по представлению московского генерал-губернатора получил чин действительного статского советника. Несмотря на связи с московской знатью, высокие чины и награды, введение в дворянское сословие, Л. С. Поляков на протяжении 35 лет возглавлял Московскую еврейскую общину и активно содействовал становлению и развитию национальных организаций. На его средства была построена хоральная синагога, открыта больница для бедных евреев; он финансировал работу еврейской школы и ремесленного училища, состоял членом правления благотворительного общества, опекавшего московские тюрьмы, и при его содействии при Центральной пересылочной тюрьме в Бутырках была открыта молельня для евреев. Московская еврейская община опекала заключенных единоверцев, посылала к праздникам кошерные продукты, мацу.