Москва. Путь к империи
Шрифт:
Всеволод, Мстислав и Василько Юрьевичи вместе со своей матерью были хорошо встречены императором Византии Мануилом: он дал Васильку в управление Дунайскую область.
Вместе с дружиной Юрия Ярославича, князя муромского, Андрей совершил поход на волжских (камских) болгар. Русская рать одержала победу в битве против крупного войска противника, князь владимиро-суздальский разграбил и сжег много городов, вернулся домой с богатой добычей.
В 1169 году после долгого перерыва Андрей вновь решил принять участие в борьбе за Киев. Теперь, правда, не в качестве воеводы в войске отца, а в качестве военачальника. Он собрал одиннадцать союзных ему князей и повел их на Киев, где на престоле сидел Мстислав Изяславич. Два штурма город выдержал, но 8 марта последовал третий штурм,
Никогда еще Киев не брали силой. Ни русские князья, ни наемники. Обычно в безысходную минуту горожане открывали ворота победителям, чтобы те не позорили город. Но в тот день все было иначе. Князь Андрей дал волю чувствам и разрешил воинам трое суток грабить город, будто не столицей Руси был Киев, а неприятельской крепостью. Можно по-разному оценивать этот поступок, по-разному его объяснять, но, вероятнее всего, великий князь владимиро-суздальский сделал то, что не сегодня, так завтра сделал бы другой князь без сожаления.
Объяснения несвойственной Андрею свирепости при взятии Киева нужно искать в событиях двенадцатилетней давности, когда после смерти Долгорукого киевляне ограбили, разрушили и опозорили великокняжеский дворец, убили многих бояр из свиты Юрия Владимировича, не разрешили похоронить умершего в родовой усыпальнице. В войске Андрея были родственники тех, над кем жители Киева надругались в 1157 году. Теперь они мстили.
Месть — удел слабых. Храбрый Андрей, разрешив разорение «матери городов русских», проявил душевную слабость. Месть киевлянам была свирепой и неравнозначной тому, что сделали киевляне после смерти его отца. Воины Андрея ограбили город, но этого им показалось мало, и они набросились на монастыри и церкви, не пощадили богатейшие храмы — Софийский и Десятинный, вынесли оттуда «иконы драгоценные, ризы, книги, самые колокола». В 1157 году пострадал дворец Юрия Долгорукого. В 1169 году столице Киевской Руси был нанесен страшный удар, после которого великий город восстановить былую мощь так и не смог. Город Владимир стал теперь центром политической жизни государства, а князь Андрей Боголюбский — «истинным великим князем России».
«В территорию, подчиненную власти Андрея Боголюбского, входили земли полностью современных Московской, Ярославской, Костромской и Владимирской областей; а также части Новгородской, Тверской, Нижегородской, Тульской и Калужской областей. Подчинялась великому князю Киевская область, князья рязанские, муромские, смоленские, кривские и даже волынские» [18] . Независимыми были только черниговский и галицкий князья, а также Новгород.
В 1170 году Андрей отправил в поход на Новгород войско во главе с князем Романом. Новгородцы, напуганные разорением Киева, но не желающие терять независимость, хорошо подготовились к боевым действиям. 25 февраля 1170 года у стен Новгорода они нанесли врагу поражение. Отстояв свободу, они вынуждены были поддерживать с великим князем хозяйственные и торговые отношения, поскольку постоянно испытывали продовольственные трудности. Андрей в свою очередь, не отказавшись от мысли присоединить этот город и огромные пространства на севере к своим владениям, сменил военные методы на дипломатические. Вскоре после поражения под Новгородом он уладил отношения с победителями и дал им своего сына Юрия в князья.
18
Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 286.
В 1172 году Андрей организовал новый поход на волжских болгар, отправив туда воеводу Бориса Жидиславича. Поход прошел удачно.
В 1173 вновь разгорелась очередная распря из-за Киева. Андрей собрал войско в 50 тысяч человек, вручил командование над ним сыну своему Юрию, единственному оставшемуся в живых. В Черниговской области к войску присоединились дружины других союзников Андрея. Возглавил общее войско Святослав, внук Олега, как старший из всех участников похода.
Сидевшие в Киеве князья Рюрик и Мстислав с Давидом бежали. Первый удалился в Белгород, а его союзники спрятались в Вышгороде. Спасти их могло только чудо. Чудо им и помогло. Войско Святослава окружило крепость и более двух месяцев осаждало Вышгород, постоянно бросая на штурм отряды. С 3 сентября до глубокой осени продолжалась осада. Напряжение достигло предела. Из-за предательства шедшего на помощь осаждавшим Ярослава Луцкого в войске Святослава вспыхнула паника. Князья не справились с ней. Их воины с дикими криками бросились к реке. Мстислав воспользовался моментом, напал на врага, одержал победу. В Киев вошел Ярослав Луцкий, ловкий человек. Первые же дни его правления вызвали недовольство горожан. Андрей Боголюбский начал с ним дипломатическую игру. Но не довел ее до конца.
Ответ Кучковичей
В известных на сей день рукописных источниках не сказано о деятельности Андрея во благо будущей столицы Российской державы, и в последний свой день он, вероятнее всего, о Москве даже не вспоминал, хотя Москва была рядом — рядом были Кучковичи. Они ничего не забыли, не забыли о казни Долгоруким их отца. Они мечтали о мести, ждали. Они умели ждать.
Петр, правда, не дождался часа своего торжества. Человеком он был грубым, жестоким. Жажда мести еще больше ожесточила его. Сгоряча он совершил какое-то злодейство и был казнен по приказу Андрея. Яким остался один. В страшной беде одному тяжело. С любой бедой справиться легче, когда рядом друзья, друзья настоящие. Но можно ли с друзьями мстить, тем более князю, повелителю, у которого есть преданные слуги?
В деле Кучковичей много тайн и вопросов, пока остающихся без ответа. Ученые расходятся во мнениях о происхождении Степана Ивановича Кучки. Одни ищут корни его родословного древа в Киеве или в Киевской земле, другие — в Новгороде. Не так давно была обнаружена берестяная грамота, в которой некий новгородский купец Кучка передавал адресату обычное для купца сообщение. Датируется эта грамота XI — началом XII века. Эта находка обосновывает предположение исследователей о том, что Кучка (либо ближайшие его предки) был боярином новгородским, что среди обитателей долины Москвы-реки было немало новгородцев. Можно пойти дальше в этих предположениях и выдвинуть версию о том, что Красные села Степана Ивановича являлись… новгородской колонией в этих лесных краях.
Но зачем предполагать, время тратить, когда нужно рассказывать о деле Кучковичей, деле Якима — сложном, тонком, достойном самых дотошных аналитиков, желающих понять, какие люди могли заказать убийство Андрея Боголюбского или по каким внутренним мотивам оно было совершено, кому это было нужно. Только ли мстительному сыну?
Яким был спокойнее Петра. Он умел ждать очень долго. Чтобы дождаться. Он не выдал себя ни движением глаз, ни единым словом даже после гибели несдержанного брата. Но ожидание Якима не было пассивным: авось придет случай, тогда и можно будет убить князя. Такой исход дела, вполне возможный, не устраивал Якима. Почему?
Сын Степана Кучки, как рассказано в летописях, перешел к активным действиям после казни Петра. Тонко плел он паутину заговора, сумел вовлечь в свои сети вельможу Петра, своего зятя, а также княжеского ключника Анбала Ясина, уроженца Северного Кавказа, а также чиновника Ефрема Моизовича и других людей, общим числом в двадцать человек. Очень много людей привлек для столь опасного, рискованного дела Яким Кучка. Стоило одному из них ради денег, ради благополучия и славы передумать, пойти с повинной к князю, и всех участников заговора ожидала бы мучительная казнь. Двадцать человек решились на очень опасное дело. Почему?
Да, жесткая политика Андрея Боголюбского породила у многих людей, потерявших былые привилегии, в том числе и князей, ненависть к его успехам, к самой идее централизации власти.
29 июня 1174 года в полночь заговорщики пришли к богатому княжескому дворцу, что построил Андрей в Боголюбове, первым делом забрались в погреб, вскрыли бочки с медом, выпили, расхрабрились. Ночь стояла тихая, мед взбодрил убийц, они ворвались в сени, перерезали сонную стражу, подбежали к спальне, в которой мог почивать князь, позвали его голосами нервными, боязливыми: