Москва. Путь к империи
Шрифт:
Слухи о Северном Александре Македонском, как теперь стали называть вчерашнего любителя охоты, еще не достигли России, и Петр, получив 18 августа вести о мире с Турцией, на следующий же день объявил Швеции войну, а еще через три дня выступил в поход на Нарву.
Северная война. От Нарвы до Полтавы
В конце августа 1700 года русские подошли к Нарве, осадили крепость. Петр I доверил большую, численностью до сорока тысяч человек, армию генерал-фельдмаршалу Головину. Тот предложил коменданту крепости Горну сдаться. Горн отделался язвительной усмешкой. Русские не спеша стали готовиться к боевым действиям. Но через два дня до Головина дошел слух о том, что Карл XII,
Петр I укрепил русское войско полком князя Репнина, казаками, назначил главнокомандующим герцога де Круа. Не доверил Петр войско русскому полководцу. Русский монарх знал, что его военачальники могут быть героями, готовыми погибнуть в битве, но не верил он в них, в русских военачальников, как в полководцев. Героев на Руси всегда хватало с лихвой. Мастеров военного дела в 1700 году было маловато.
Де Круа, известный в Европе военачальник, умел воевать и побеждать. За семнадцать лет службы у римского кесаря в Дании он не раз доказал это. Но однажды удача изменила ему. Армия, которой он командовал, после неудачной осады Белграда отступила с большими потерями. Для честолюбивого генерала удар был настолько сильным, что он надолго оставил службу. И все-таки, когда император Леопольд рекомендовал его Петру I, он не смог сидеть дома, охотно принял приглашение русского царя, захватил с собой, согласно договору, немалое число немецких офицеров, прибыл в Нарву… и тут же загрустил.
Петр I, не догадываясь о причине плохого настроения герцога, взял его вместе с генералом Алартом осматривать Нарву. Герцог согласился, кажется, даже повеселел, ехал в красном мундире, не боялся пуль. Царь с трудом уговорил его надеть серый плащ. Осмотрев крепость, де Круа ушел в палатку, сел на скамью и долго о чем-то думал. Переживал.
Шведов он знал давно — прекрасные воины, великолепные военачальники. А тут еще Карл удивил своим военным талантом… Справиться с такой армией очень сложно. Не только русским. Петр I герцогу понравился сразу. Напористый человек, мыслит смело, организатор незаурядный. Очень крупная личность. В Европе о нем говорили много. Но… русские… Разве это войско? Толпа мужиков, вчера ходивших за сохой.
Царь посылал за ним слугу семь раз. Герцог ссылался на головную боль, думал, как поступить. Тогда Петр сам явился к нему, уговорил его принять армию, и герцог занялся осадными работами.
Петр отправился в тыл, де Круа остался с армией. Борис Петрович Шереметев, руководивший нерегулярной конницей, предложил ему интересный план действий: оставить часть войска под крепостью, а с отборными частями выдвинуться вперед, встретить противника в выгодной для себя местности и дать бой. Де Круа грустно вздохнул, но промолчал, не стал обижать достойнейшего человека, который совсем недавно осуществил по заданию Петра «дипломатический вояж» по странам Европы, произвел изысканными манерами, тонким пониманием любой сложнейшей ситуации, великолепным знанием истории, чувством такта хорошее впечатление на императора Леопольда и папу римского, дожа Венецианской республики и великого магистра Мальтийского ордена. Уважаемый в Европе вельможа. Начальник нерегулярной конницы. Разве может он понять, что такое современная армия? Разве можно объяснить ему, кто такой Карл XII?!
Де Круа не представлял себе, насколько удобной должна быть позиция, где бы русский необученный сброд мог одержать победу над шведами. Он даже не предполагал, что перед ним стоит человек, который в скором времени, буквально через несколько месяцев, будет бить хваленых шведов и на суше, и на море. Де Круа не верил в русского воина, в русских генералов, но делал все зависящее, чтобы встретить серьезного противника подобающим образом.
Карл XII в лучших традициях Александра Македонского провел войско из Пернау до Нарвы, утром воспользовался туманом, неожиданно
Но русские сдаваться не любили никогда. Они, оставшись без общего руководства, дрались до самого вечера. Ничего у русских не было: ни штаба, ни командующего, ни опыта, ни пушек — разрывались старые пушки, губили прислугу, ни ружей — выходили из строя старые ружья, ни царя-батюшки. Ничего. Но они не сдались. Особенно хорошо дрались Преображенский, Семеновский и Лефортовский полки, они выстояли, не дали смять себя. Де Круа, уже отведенный от места сражения на приличное расстояние, слышал грохот снарядов и не верил: неужели русских еще не уничтожили?!
И никто в Европе не верил, что русские, отставшие от европейских держав в военно-техническом отношении, пережившие мятеж стрельцов, уничтожившие цвет своего войска, что русские, у которых нет ни одного учебного заведения, в котором воспитывались бы военные кадры, военные инженеры, могут выиграть войну у Швеции. Но русский царь верил в это.
Он мог бы, узнав о выходе из войны Дании, пойти на мировую с Карлом, вплотную заняться внутренними проблемами, развить в стране промышленность, снабдить армию современным вооружением, подготовить военспецов, а затем объявить войну хоть шведам, хоть туркам.
Так поступил бы любой степенный русский человек или, скажем, немецкий политик. Дом начинается с фундамента, заканчивается коньком. Нельзя на ходу подковать скакуна. Нельзя в течение нескольких лет изменить психологию народа, его обычаи, привязанности. Нельзя рассчитывать на долговременные успехи в войне, не обеспечив прочного тыла. Дом на песке долго не простоит, если не поставить его на высоких сваях, уходящих в глубь земли до камня, до твердого основания. Ко всему великому нужно тщательно готовиться.
Нет, сказал всему миру Петр I, Россия готова к великим преобразованиям, я знаю. Я сменю подковы скакуна на ходу. Я буду воевать со шведами и одновременно проводить в стране реформы.
Справедливости ради стоит напомнить, что после трепки под Нарвой у Петра появилась мысль закончить дело миром. Он даже стал искать в Европе посредников, но таковых не нашлось. За границей весть о поражении русских приняли подобающим образом. В периодической печати западноевропейских стран откровенно издевались над Москвой, над Петром. «Была пущена в обращение медаль, изображавшая с одной стороны осаду Нарвы и Петра, греющегося при пушечном огне (подпись взята из Библии: «бе же Петр стоя и греяся»), а с другой стороны — Петра и русских, позорно бегущих от Нарвы (подпись оттуда же: «исшед вон плакася горько»)» [274] .
274
Платонов С. Ф. Указ. соч. С. 554.
Это поражение свело на нет успехи русской дипломатии в 1697–1699 годы. В Россию, в Петра перестали верить. Не верил в Россию, и совершенно напрасно, сам победитель, слава о котором гремела по всей Европе. Под Нарвой он не стал добивать русских, разрешил им уйти с оружием и знаменами, затем вообще покинул Россию, отказался от мысли идти на Москву и двинулся на Запад — побеждать.
Петр I остался один. Не сник. Использовал данный ему Карлом XII шанс наилучшим образом. Он объявил рекрутские наборы со всех сословий, поручил немцу Виниусу отливать по шведским образцам пушки, разрешил использовать на это дело медь церковных колоколов. Не отдыхая ни минуты, Петр за кратчайший срок создал новую армию, оснастил ее всем необходимым, в том числе тремястами пушками.