Шрифт:
Дом-корабль на Тульской
Иван Чечель, молодой человек 33лет, стоял на крыше Дома-корабля на Тульской. Он с удовольствием вдыхал весенний мартовский воздух.
Ещё неделя и распуститься сирень. Но Ивану казалось, что в воздухе уже появился неуловимый запах персидской сирени, которая росла по берегам Даниловской набережной и в скверах неподалёку.
В Екатеринославе, где Иван жил, появились низенькие пальмы. На Россию надвигались тропики. А холодные Британия,
Жизнь менялась. Не только потепление было тому причиной.
Иван работал фотографом интернет портала «Вечерняя Новороссия».
Ему поручили снимать подлежащие демонтажу здания Москвы.
Через полтора месяца Дом – корабль на Тульской уйдёт в историю, а ещё через полгода тут появится 120 этажный гостиничный комплекс. А потом уйдёт в прошлое московский планетарий, который цифровые технологии превратили в антиквариат. Надев цифровые очки, можно было, под руководством виртуального экскурсовода, лёжа на диване, отправится к далёким галактикам. Жизнь менялась.
Сегодня он снимал уходящую натуру. Сам дом-корабль и исчезающие наземные автомобили, которые ползли по Тульской и третьему кольцу, как раз такая натура.
Септалёты сделали мир другим.
Септалёт был дитём квадрокоптера. Четыре винта-пропеллера по бокам аппарата управляли его движением. Ещё один – самый большой и мощный, подъёмный – находился прямо по центру септалёта и был заключён в трубу, вокруг которой стояли, а вернее, сидели на стропах пилот и пассажиры.
Собственно, там был не один, а четыре винта, двигающиеся в противоток, обеспечивая максимальную тягу. Два пропеллера в трубах по бокам обеспечивали движение вперёд или назад. Все винты управлялись отдельно, и правильно с этим справляться, собственно, и было сутью умения пилота, хотя основную работу делал специальный блок при электронном навигаторе.
Септалёты и сейчас, непрерывным потоком летели над домом-кораблём.
Начиная с 250 метров лететь можно было исключительно на север. Септалёты двигавшиеся на северовосток, летели выше 275 метров. Летевшие на восток двигались выше 300 метров ну и так далее. Изменить напраление можно было возле полицейских буёв, которые висели через каждые 4 км. в городе и через каждые 50 км. за городской чертой. Буй дразнили неприличным словом. Красные проблесковые лампочки буя вызывали именно эти ассоциации. Возле буя можно было спуститься до высоты 225 метров и ниже, а уже там, двигаться в любом направлении снизив скорость до 15 км. в час, чтобы припарковаться на нужной крыше.
Крыша дома-корабля на Тульской не была специально приспособлена для такой парковки, но Ивану, как журналисту, это разрешалось.
Камера
Иван фотографировал.
В его руках был фототерминал, на котором он выбирал ракурс. Терминал вёл дрон, который и делал фотографии. Фотографии в формате 98Т6 по сети немедленно отправлялись в газету.
В газете кто-то сразу писал репортаж, который вместе с фотографиями сделанными Иваном, отправлялся подписчикам.
Большинство любителей ограничивались 98Т6. Но Иван был профессионалом и работал на коммерческое издательство. Было время, когда все фотографы, чьи фото печатались в профессиональных издательствах, опасались цифрового рейдерства. Хакеры вылавливали из сети, посланные фото, и публиковали их на своих страницах сразу. Время публикации было более раннее. Потом они подавали в суд на кражу фото, пытаясь срубить с издательства какие-то деньги. Это удавалось пока фотографы профессионалы не стали оставлять на своём носителе копию в формате 1Т7. Формат 1Т7 многократно превышал четкость 98Т6. Тогда, по предъявлению в суд формата 1Т7, обвинённые в цифровом рейдерстве хакеры отправлялись в колонии или платили издательствам суммы превышающие все затраты по этим делам.
Рейдерство практически прекратилось. Мало кто беспокоился о копиях 1Т7. Кто же рискнёт? Но Иван привык и продолжал работать профессионально. Ещё со времён участия в движении «Молодые за коммунизм!» Иван привык к порядку.
Размышляя об этом, он вдруг заметил красное предупреждение на фототерминале. Носитель полон на 99%.
Он закончил съёмку, но беспокоясь, что последние 2-3% носитель иногда записывал плохо, заменил носитель.
Носитель представлял собой тонкий стандартный пластик с напылением. Забросив использованный носитель в бардачок септалёта, он вставил в камеру новый и пустил дрон по записанному маршруту ранее выбранных ракурсов.
Когда дрон заканчивал работу, теперь на неё ушло всего семь минут, рядом с Иваном на крышу приземлился другой септалёт.
Аннушка
– Тоже снимаете уходящую натуру? – спросила Ивана практически голая девушка лет двадцати. Её прекрасная фигура была обтянута стригом. Поверхность эластичного стрига толщиной в миллиметр имитировала темно-коричневую кожу. Стриг не скрывал не единой складочки на теле. Никакой разницы для глаза, голая девушка или в стриге не было. Но формально она была одета. Это новая мода Ивану она очень нравилась. В Екатеринославе девочек в стриге можно было встретить разве что в ночных клубах. И то, редко. А тут, в Москве он уже видел таких девушек, в самых не подходящих для этого местах.
Конец ознакомительного фрагмента.