Мост Вечности
Шрифт:
– Телефон, срочно. Капитан Иванова погиб. Остальные в отключке. Да и мне… телефон, срочно.
У рядового челюсть отвисла. В глазах вполне человеческий вопрос – «Что случилось»?
– Радар всех пожег, – ответил тому Ниршан, наблюдая, как второй рядовой вышел из будки, вытаращив глаза. Затем они вдвоем подхватили арктика на руки. Один из них схватил трубку.
– А кому звонить? – озадачился. – Дежурному?
– Главнокомандующему Янчжуну. Дай.
Ниршан набрал нужный номер, и когда на том конце ответил Велигор Янчжун, сообщил, без соблюдения субординации.
– Если врача сейчас не будет, нам тут конец. Сейчас двое сдохнут. Мне их самому из кузова не достать. Меня тоже радаром задело.
Он что-то еще говорил рассеяно, пытаясь собраться, объяснить ситуацию.
Дальше все завертелось быстрее. Дежурный позвонил в полевой медпункт, затем в штаб. На ушах стояла вся дивизия. Через десять минут на КПП прибыл доктор, техническая группа. Доктор осмотрел людей, пытаясь на ходу определить ущерб, но не смог. Велел положить на носилки и грузить в машину.
На КПП разрывался телефон. Это сам главнокомандующий, отвечающий за безопасность пяти континентов, требовал доклада. Столько отборного мата ни один из рядовых не слышал за всю свою прежнюю жизнь. А когда тот, наконец, выслушал доклад, приказал везти пострадавших прямиком на аэродром.
Там их погрузили в пустой военно-транспортный самолет, и уже через час они прибыли, после чего скорые, ожидавшие при посадке, приняли их и доставили в ближайший военно-полевой госпиталь.
Гости
Я как настоящая дама в длинной юбке и кружевной кофточке, с дурацкой соломенной шляпой на голове, с чемоданом в руках сначала долго ехала в машине, потом летела на самолете, затем снова тряслась в желтом такси.
Меня встретил большой город, и я, как завороженный кролик, бестолково вертела головой по сторонам, пытаясь все запомнить и впитать. Но главное – высмотреть хотя бы одного арктика. Они же ходят пешком? От впечатлений и образов кружилась голова. Глаза болели от разноцветных картинок, а уши от обилия звуков. И все же, едва не падая от усталости, я чувствовала себя на седьмом небе.
Я не была наивна. Отец Кирилл много рассказывал о жизни на континенте. Я смотрела телевизор. У меня был мобильный. Но вот чего у меня не было, так это самой жизни. С походами в школу, в магазины, в кино. С карманными деньгами, да хоть с какими-нибудь. И вещами, которые купила бы я, ну или хотя бы сама выбрала. У меня не было свободы передвижения. Никогда не было выбора. А теперь он появился.
Выйдя на своей остановке, я огляделась. Шофер приехал в кирпичный спальник со старыми домами, в которых ютились небогатые по моим представлениям люди. Но для меня, выросшей в стенах монастыря, все было в новинку.
Меня встретила госпожа Хайлюй. Я хранила присланные ею фотографии на телефоне. А еще фотографии всех более или менее публичных арктиков. Ближайшие месяцы мне предстояло прожить в шумной семье с ее мужем и двумя дочерьми под одной крышей. Что нужно семнадцатилетней девушке для полного счастья? Конечно, немного подруг. А также поддельные документы, деньги и время на адаптацию к большим городам.
– У нас все на самом деле по-простому, дорогая, – рассказывала госпожа Хайлюй, забирая из моих рук чемодан. – Зови меня мамой. Так будет проще.
Мы прошли в подъезд, поднялись на последний этаж и там, в дверях, нас встретили ее дочери, Соня и Юлия. Мне они сразу понравились. Две сестры и такие разные. Соня милая блондинка, моя одногодка, Юлия почти выпускница университета.
К сожалению, госпожа Хайлюй и ее муж могли помогать мне только два месяца. Остальное время предстояло провести в компании сестер. Их семья неожиданно выиграла «Редкарту» на переезд в Австралию. Для них это все равно, что выиграть у Бога. Так что пришлось разделиться. Сначала уедут взрослые, затем через месяц Юлия и я. Спустя пять лет, когда Соня закончит университет, то продаст жилье и присоединится к семье. Так что время до отъезда четы Хайлюй пролетело незаметно. Мне и в самом деле нравилось представлять, что она моя мама.
Город тоже нравился. Эта необычная социальная среда, как говорит отец Кирилл, нужна людям для того, чтобы не чувствовать себя живыми. Ведь это замкнутое пространство. А жизнь любит движение. Жизнь там, где есть циркуляция. В замкнутом пространстве циркуляции не бывает. Я же верила, что город дарит свободу. Быть свободным – значит иметь возможность заводить друзей, выполнять обещания, жить в сообществе равных. Иметь не только обязательства (например, до черта молиться), но и отношения, связи. Даже если я смотрю на мир под не совсем обычным углом, он такой же для меня, как и для всех остальных.
Два месяца мы изучали карты и города, смотрели ситуации съема гостиниц, решали головоломки с транспортом. И отвечали на вопросы, как добраться из пункта А в пункт Б. Гуляя по городу, я изучала его во всем разнообразии, а затем вечером за ужином задавала вопросы. Сестры таскали меня повсюду, знакомили с друзьями, местами, ситуациями и скоро я вполне уверенно ощутила себя полноценной горожанкой.
Но у этой светлой стороны была и обратная. Темная. Арктики. Словно раковая опухоль, они отражались в структуре города, неприметно, но во всем. Начиная от кураторства женских школ, где происходил первоначальный отбор и заканчивая выбором людей на ключевые места во всех мало-мальски серьезных структурах. Девочкам повезло, их школа была не интересна их куратору. Он нечасто заявлялся в город, и еще реже бывал в школе. Слухи рассказывали, что у этого арктика была какая-то необычная история с таухуа, которая закончилась плохо, и с тех пор он сошел с ума и не интересовался ими. И совсем врали, говоря, что бессмертный распустил собственный гарем. Людям нужны хорошие сказки, они давали надежду. И существенную добавку к зарплате руководства школы, так как устроить своих дочерей в нее желающих не было конца.
Никто толком не знал, что уж такого делали арктики с таухуа, но однажды между сестрами разгорелась полемика.
– Ты понимаешь, они ровным счетом ничего с ними не делают. Они приходят в школы, выбирают самых прекрасных и водят гулять. А потом эти девушки выходят замуж, и, заметь, весьма успешно, – просвещала меня Соня, пока мы устроили косметические посиделки перед вечеринкой.
– Если уж ничего такого, то зачем тогда им так много? – Юлия не верила, что все так невинно. – Я знаю, что те, кто побывал в «Горящей шишке», вылетают из универа.