Мост
Шрифт:
Джон невольно взглянул на Ревика.
Другой мужчина отпустил его руку.
Теперь ладонь Ревика лежала на пистолете в правой набедренной кобуре. Он уставился на фантом своей мёртвой жены, его прозрачные глаза сузились и стали жёсткими, как стекло.
Джон подумал, не прикоснуться ли к нему ещё раз, пытаясь таким образом оценить его душевное состояние, но тут Ревик взглянул на него, и Джон вздрогнул. Элерианец выглядел пугающе холодным, как будто он лишил свой свет всех чувств.
— Ты в порядке, приятель? — спросил Джон, сглотнув.
Ревик кивнул, один раз. Поколебавшись, он сказал:
— Останься со
— Я никуда не уйду, — Джон нахмурился, оглядываясь на Элли. — Как ты думаешь, что нам тут делать? Обойти вокруг? Попробуй поговорить с этой штукой?
Джон намеренно избегал местоимений женского рода.
Ревик, казалось, тоже услышал его слова.
Это холодное выражение слегка ушло из его глаз, сменившись более стратегическим взглядом в направлении иллюзии. Он, казалось, собирался ответить Джону, но потом его челюсть напряглась, как будто он что-то решил.
Выражение его лица снова стало каменным, прежде чем он повернулся.
Он обращался в равной мере к коридору и к фантому в белом.
— Что дальше, Касс? — Ревик огляделся по сторонам и нахмурился. — Эта штука должна привести нас к тебе? Или мы будем играть с ней в прятки?
Женщина в белом слабо улыбнулась. И снова Джон прочувствовал это выражение как кинжал в сердце. Он отбросил это чувство в сторону, ощущая, как его собственные челюсти сжимаются одновременно с челюстями Ревика.
Слова Ревика напомнили ему ещё кое о чём.
За всем этим стояла Касс. Касс показывала им ходячую, говорящую, надувную куклу Элли. Она оживила труп своей лучшей подруги.
От гнева, вспыхнувшего в свете Джона, стало трудно дышать.
Он заговорил прежде, чем понял, что собирается это сделать.
— Шикарно, Кассандра, — его гнев стал более заметным, когда он повысил голос. — Реально. Ход высшего класса. Браво, — сжав челюсти, он добавил: — Действительно интересно, насколько легко ты забываешь, как много Элли сделала для тебя за эти годы.
Сглотнув, он заговорил ещё громче.
— …Но я был там, Касси. Я помню. Я был там, когда Элли умоляла маму и папу позволить тебе переночевать в нашем доме. Я был там в тот уик-энд, когда твои дядя и папа пришли и угрожали ей. Я был там, когда Элли разрешила тебе переехать к ней после колледжа… и не брала с тебя арендную плату. Я был там, когда она устраивала тебя на работу. Я был там, когда ей угрожали ножом (снова!), потому что тот придурок-барабанщик, с которым ты встречалась, искал тебя. Я был там, когда она ввязывалась в драки в школе, когда её избили, потому что она защищала тебя после того, как этот придурок Джек распустил о тебе слухи.
Голос Джона стал твёрже. Он заговорил ещё громче.
— Теперь ты собираешься наряжать её труп, Касс? Вот какую благодарность она получает за то, что была твоим другом все эти годы? Терпела все твои пьяные, глупые бредни с мужчинами и всё такое прочее? Убить её недостаточно? Ты собираешься использовать труп Элли, чтобы поморочить голову парню, который спас нам жизнь в России? Чтобы подшутить надо мной? Серьёзно, Касси? Серьёзно?
Голос Джона зазвучал громче, теперь уже с чистой яростью. Эмоции, казалось, хотели выплеснуться из него, поднимаясь откуда-то из глубины его света.
— Тогда Элли была единственным человеком, который хоть что-то для тебя делал. Помнишь, Касси? Она сделала больше, чем твоя мама. Намного больше, чем твой отец… и уж тем более остальная часть твоей извращённой, никудышной семьи. Элли любила тебя. Она любила тебя, даже когда ты не давала ей абсолютно никаких причин любить тебя. Когда ты обворовывала её, говорила о ней всякую чушь и думала, что она этого не знает. Элли защищала тебя, когда все остальные говорили ей, что ты дерьмо. Ударяющая в спину, ненавидящая женщин, похитительница бойфрендов, которая обернётся против неё. Лгунья. Элли часто говорила мне, что они просто не знают тебя, что они не видят тебя по-настоящему. Что ж, возможно, она ошибалась. Может быть, они видели тебя. Может быть, именно Элли пропустила кое-что.
Джон почувствовал, как его горло сжалось ещё сильнее.
— Дело в том, что она заставила меня поверить в это, Касс, — сказал он, крепче сжимая пистолет. — Она заставила Ревика поверить в это — и Балидора. Она сделала тебя своей семьёй. Она действительно так думала. Она сделала твою жизнь лучше. Ты можешь сколько угодно притворяться, что она этого не делала, но это так. Я знаю, что она это сделала. Я был там. Я, бл*дь, помню.
Он сглотнул, прежде чем его голос зазвучал громче.
— А теперь посмотри на себя. Опять задира Касси, да? Королева у власти? И всё, на что ты способна — это скулить и топать ногами, что Элли не сделала ещё больше. Она не могла волшебным образом сделать твою жизнь лучше своей жизни. Так что теперь ревнивая подражательница-задира стала настоящей убийцей. Но на самом деле ты всего лишь пешка. Одураченная кукла с промытыми мозгами, пляшущая под дудку какого-то бездушного мудака только потому, что он погладил тебя по головке и сказал, какая ты «особенная». Это так трогательно, Касс. Правда. И знаешь что? Она всё равно лучше тебя. Если бы Элли была жива, она бы всё равно пыталась спасти твою неблагодарную, эгоистичную задницу. Но ты убила её, и никому из нас больше нет до этого дела. Остальные из нас тоже не такие хорошие, как она…
Смех прервал его тираду.
Звук эхом разнёсся по коридору, затихая на покрытых плесенью и мхом камнях.
Смех Касс.
Джон нахмурился. Взглянув на других видящих, он слегка покраснел, когда понял, как долго кричал в этом коридоре. Встретив улыбки нескольких из них и слёзы в глазах Ниилы и Джакса, он вздрогнул, когда Джораг энергично хлопнул его по спине, прямо перед тем, как голубоглазый видящий сжал плечо Ревика мускулистой рукой.
Ревик тоже смотрел на него. Тот холод немного исчез из его глаз, когда он схватил руку Джона, сжимая её коротко, но тепло.