Мост

Константинова Анна

Разумеется, первым делом я скопировал свой личный идентификатор в отдельный файл, а потом еще заучил его. Не могу сказать, зачем он мне нужен, но такую информацию я больше никогда не добуду, терять ее просто нельзя.

А потом я сделал то, ради чего сюда пришел.

Я нашел в таблице нарушителей все записи, которые касались меня, их оказалось больше десяти, выделил и удалил скопом, ни на секунду не затормозив и не усомнившись в правильности сделанного. Я не был виноват. Я просто исправлял небольшую ошибку непогрешимой системы.

Проделав невероятное,

невиданное действие, я осторожно оглядел чуть гудящий рабочий зал и яркий ночной день за окном. Окружающий мир удивительно бедно отреагировал на мое свершение. Адекватным ответом был бы, наверное, небесный гром или обрушение одной из стен нашего здания. Однако все строения оставались целыми и никакая кара, кажется, не собиралась настигать меня в моем удобном и эргономичном рабочем кресле.

Я выпустил, наконец, воздух из легких и прислушался к внутренним ощущениям. Тоже без изменений. Я не чувствовал себя больше или меньше нарушителем, чем минуту назад.

Теперь только я вспомнил, что если возникают проблемы с правами доступа, я должен послать запрос в нашу местную Систему, и ждать, что компетентное лицо, кто-нибудь из системных администраторов, исправит ошибку… Однако, если рассуждать логически, никаких проблем у меня не было. Даже наоборот. Вот если у меня что-нибудь заглючит, то, разумеется, сообщу куда надо.

Радость победы, о которой я так много читал, и вправду пьянила мозг, не хуже крепкого выдержанного рома, что бы это ни означало. Больше всего хотелось сейчас сбегать домой и проверить, заказал ли мой вредоносный холодильный шкаф нормальные продукты, однако до этого счастливого момента оставалось еще семь часов работы.

Вызов от Михалыча заставил меня подпрыгнуть в кресле и гулко отозвался биением сердца. Я вдруг сообразил, что мой подвиг, вообще-то, называется должностным преступлением и наверняка карается самым жестоким образом. Я почувствовал себя преступником-дилетантом, который не удосужился ознакомиться перед «делом», какие именно статьи законов он нарушает, и что ему за это грозит. Если честно, разрабатывая свой план, я думал только о хорошо прожаренной отбивной и о том, как я ненавижу тренажеры с аромомаслами.

А еще нужно было признать, меня увлекла задача сама по себе — можно ли ее решить, имея только свои руки, голову и небольшой бонус — доступ к изменению таблицы? Теперь, несколько запоздало, я припомнил, что наши базы неплохо защищены и, возможно, несанкционированные подтирания данных как-то отслеживаются.

В этот момент, если бы мне дали возможность вернуться на десять минут назад… я бы чуть-чуть получше подготовился к своему подвигу.

Я еще раз оглянулся — в зале тихо, никому до меня дела нет, как всегда. Элеонора вышла на перерыв, Шизик не более безумен, чем обычно, что-то напевает, из-под купола шумоизоляции не слышно, слава Богу. А Урбана опять на работе нет.

Повторный вызов просверлил мозг и заставил подняться. По пути у меня было время подумать о защите, объяснениях и отговорках, но все это вылетело из головы, когда я увидел, что в загородке начальника

кроме Михалыча находится кто-то еще.

Идею убежать и спрятаться куда-нибудь я отмел. Потому что это означало признание вины. Мысль работала невероятно быстро. Я успел припомнить, кажется, все задержания, в которых участвовал. После них обязательно следовал обыск. Я представил, как моя группа захвата, неразличимые бойцы в темной одежде, откидывают крышку кровати и находят нашу переписку. Сменщица тоже попадет под Программу гармонизации! Уровень четвертый, не меньше. Бежать нельзя, надо выкручиваться до последнего.

Я бодро два раза стукнул в дверь и нацепил на лицо улыбку. Все равно я эту тупую Программу поддержки сделал! Даже если сейчас меня заберут в соседнее здание, я уже победитель!

— Коллега, я вызвал вас по чрезвычайно важному делу…

Кабинет у Михалыча настолько тесный, что трое людей в нем помещаются лишь с некоторым допущением. Допустим, хозяин кабинета — неестественно худой… Зато гость это компенсирует плотным телосложением и высоким ростом… Я втиснулся кое-как туда и даже закрыл за собой дверь. Сердце гулко колотилось, и было страшно, что в такой тесноте они это заметят.

— Познакомьтесь, это наш коллега из отдела Гармонизации высоких уровней.

Я не успел подумать про побег и не успел заорать, что я не виноват. Высокий и плотный человек в черном пальто доброжелательно представился:

— Мой рабочий номер 888. Можете так ко мне обращаться.

Облегчение, оказывается, пьянит не хуже рома. Так не ведут себя с нарушителями. Меня не будут забирать!

— Раньше такой номер называли счастливым, — промямли я и заслужил доброжелательный взгляд коллеги.

Он, вообще, оказался удивительно приятным человеком. Все еще греясь в лучах своего безнаказанного счастья, я решил, что передо мной — настоящий профессионал. Цепкий и умный взгляд, уверенные движения, такой гармонизатор не упустит нарушителя, но сзадержанными поговорит вежливо и доброжелателен. Такой точно удержит в опытных руках даже самое сложное дело.

А гость тем временем рассказывал:

— Повторился странный случай нарушения гармонизации. Неизвестный нарушитель опять разослал сообщения, теперь уже другого содержания, жителям других домов, но мы уверены, что это тот же самый преступник.

Я вежливо выразил удивление.

— Мы обращаемся к вам, как к работнику, максимально полно изучившим первое дело. Второй случай передан нам, так как нарушитель явно демонстрирует крайне высокие уровни дисгармонизации. Мы просим вас поделиться данными первого дела и подключиться к работе по второму.

Я был так счастлив, что готов был сейчас помогать кому угодно и в чем угодно.

— Все факты по нарушению изложены в отчете, — пояснил я.

— Именно благодаря высокой оценке вашего отчета мы и привлекаем вас к работе, — пояснил номер 888. — Оставляю вам данные по новому случаю. Ознакомьтесь и предложите план действий. Вы получите доступ к нашей нейросети. Сообщайте ей новые данные по мере поступления.