Мотивация небес
Шрифт:
Мы прошли в полумрак странной маленькой лавочки, полочки которой были заставлены многочисленными разноцветными пузырьками.
— Деньги для таких людей теряют свою былую ценность, — продолжал профессор. — Однако цена нематериальной энергии для них как раз возрастает. Поэтому в итоге они не отдают, а обменивают. Причем они всегда получают больше, чем отдают. Иначе они бы меценатством не занимались.
В лавке никого не было, но заброшенной она не выглядела. Все
— По сути, меценаты не делают ничего, кроме покупки своих собственных эмоций за деньги. Представьте, что есть магазин, в котором продаются не обычные товары, а флакончики с эмоциями.
Профессор подошел к одному из стеллажей, снял с него два пузырька, поочередно их рассматривая.
— Радость стоит тысячу в день, — он выдвинул вперед пузырек в правой руке, предлагая мне взять его.
Я непроизвольно взяла флакончик, и руку сразу обдало приятным и нежным теплом.
— Самоуважение — пять процентов от годового дохода. — Профессор протягивал другой флакончик Дэну. — Даже церкви в разные времена продавали ощущение близости к Богу за большие деньги. Называлось это индульгенцией. Об этом вы, скорее всего, слышали. Это, кстати сказать, были лишь ощущения, но не сама близость.
— Но есть же люди, которые совсем даром отдают? — не унимался Ян.
— Да, ты прав. И этот случай мы рассмотрим немного позднее. Он стоит того, чтобы уделить ему отдельное внимание.
Профессор кивнул Алану. Тот прислонил посох к входной двери наружу. Посох заискрился и передал немного своего свечения двери. Алан распахнул дверь, и вместо выхода обратно на рынок перед нами оказалась та же аудитория, в которой мы начали занятие.
33. Обыск
Мы возвращались домой, по дороге я воспользовалась ситуацией, чтобы прояснить то, что еще не поняла, и стала расспрашивать Алана, как человек может управлять своей энергией.
Меня увлекала такая возможность управлять своими желаниями, а следовательно, жизнью. Хотелось подробностей и конкретики. Алан уверял меня, что достаточно сильно захотеть, а энергетика сама сделает остальную работу. Поэтому-то профессор рассматривает желания людей как первоисточник любого их действия. Основываясь на них, он научит, как сделать свою энергетику подвижной и свободной. И тогда можно будет выполнять все больше невероятных действий, кажущихся сейчас неисполнимыми.
— Сначала ты перестанешь болеть, потом начнешь читать мысли людей, потом сможешь путешествовать во сне. Станешь обладать невероятной физической силой и так далее.
И тут на самом интересном месте Алан вдруг замолчал и остановил меня. Было видно, что он почувствовал опасность и обеспокоился. Мы как раз подошли к повороту на улицу, на которой стоял дом Гриспингов. До нашего убежища осталось пройти один квартал.
— Сейчас ты развернешься и медленно, как бы прогуливаясь, пойдешь той же дорогой в школу, — сказал он, смотря мне прямо в глаза.
Я поняла, что произошло что-то серьезное и спорить с ним бесполезно.
— А ты?
— Я узнаю, что там произошло, — он кивнул в сторону дома, — и догоню тебя.
Алан обогнул ближайшее дерево, и оттуда опять повеяло озоном.
Я шла и думала о нем, о том, что могло произойти в доме,
— Хватит у тебя сил, не изводи себя. Когда ты в чем-то сомневаешься, ты тратишь энергию впустую. Не сомневайся и не бойся никогда. — Алан стоял рядом со мной.
Я так задумалась, что не заметила его возвращения.
— Ах ты гад! Ты подслушивал! — Я налетела на него со своей школьной сумкой.
Он посмеивался и какое-то время слабо сопротивлялся, потом сделал неожиданное быстрое движение, и я оказалась в его объятиях.
«Сейчас он меня поцелует», — подумала я и расслабилась.
Я целовалась бы с ним до конца своих дней. Я даже стала подумывать о чем-то большем, чем поцелуи, но нас опять отвлекли. Алан мягко отстранился, и я поняла, что мы уже не одни. С обеих сторон улицы к нам приближались человек по десять в штатском.
— Нам пора, — прошептал мне на ухо Алан, и я опять заметила посох в его руках. — Обними меня как можно крепче.
«С удовольствием», — пронеслось у меня в голове, но вслух я ничего не произнесла.
Алан воткнул посох прямо в асфальт. Он без труда вошел на глубину нескольких дюймов. Он сделал это так легко, как будто это было не твердое покрытие дороги, а масло или творог. Следом Алан резко вытянул свободную руку к небу, и по нам в тот же миг пробежал мощнейший разряд энергии. По всему моему телу побежали мурашки. Я краем глаза заметила, что агенты открыли стрельбу. Посох завращался вокруг нас, создавая защитный цилиндр. Всё вокруг поглотили клубы пыли. Я зажмурилась и от страха еще сильнее прижалась к Алану. Нас что-то подхватило и подбросило вверх. Когда я открыла глаза, все уже стихло.
Мы были в моей каморке. Наше убежище было не узнать. Все было перевернуто вверх дном. Это мне напомнило мой переезд сюда из большой комнаты. Похоже, агенты порылись даже в строительном мусоре за ковром.
— Обыск они уже сделали, теперь ведут наружное наблюдение, — сказал Алан.
Он подвел меня к окну, немного раздвинул жалюзи, и я увидела в окне напротив незнакомого человека, который явно следил за нашим домом. По улице с разных сторон сюда бежали люди в штатском.
— Что же делать?
— Собирай вещи, сегодня мы ночуем здесь в последний раз.
— А нас здесь не поймают?
— Маловероятно. Они думают, что мы испугались и в ближайшее время сюда не вернемся.
— Но почему тогда мы вернулись? Здесь же опасно?
— Потому что мы не испугались, — Алан обнял меня за плечи и улыбнулся. — Здесь они нас точно искать не будут. По крайней мере сегодня ночью, — подумав, добавил он, — а вернулись мы потому, что тебе необходимо будет попрощаться с этим местом. Чтобы стать более свободной. Раз мы не можем здесь больше оставаться, ты должна будешь втянуть в себя свою привязанность к этому дому. Видишь, мои враги не знают всех моих целей. Если бы они знали, что мы с тобой неразрывны, то обязательно устроили бы здесь засаду.