Мотылек атакующий
Шрифт:
Бармин отключил газ и подошел к двери комнаты. Маша полулежала, оставив ноги на полу. Он осторожно снял с нее туфельки, поднял ноги на диван и аккуратно укрыл одеялом. Потом вышел в коридор и сунул ноги в кроссовки.
– Ты уходишь? – прозвучал в комнате голос Маши.
– Пойду погуляю, – ответил Андрей, – а ты поспи.
– Почему ты уходишь?
Он помолчал. И признался:
– Потому что не могу остаться здесь.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя.
Он надел куртку и уже отодвинул задвижку, когда услышал ее тихий
– Иди ко мне, я тебя очень прошу.
Мышкин поднялся на второй этаж и направился к двери своего кабинета. Навстречу ему спешил молодой опер Жаворонков, который проскочил мимо, а потом все же решил поздороваться и спросил:
– Как отдохнул?
– Какой отдых? – удивился Мышкин. – Три дня всего на службе не был.
Но Жаворонков не слушал. Просто задал вопрос из вежливости и умчался.
Возле кабинета стояла невысокая женщина лет пятидесяти. Она прижимала к груди дамскую сумочку из лакированного кожзаменителя. Мышкин открыл ключом дверь и, перед тем как войти внутрь, спросил:
– Вы ко мне?
– К вам, – вздохнула женщина и попыталась протиснуться в кабинет.
Но следователь стоял на пороге и не пропускал.
– Простите, а вы по какому вопросу? – поинтересовался Мышкин.
– Моя фамилия Халилова. Я мать…
– Я понял. Только ко мне-то зачем? Следствие закончено, теперь ждите суда. Ваш сын обвиняется в распространении героина. Взяли его на контрольной закупке. В квартире обнаружено более сорока расфасованных доз…
– Я просто, – прошептала женщина, – по-человечески хотела…
– А я не человек, – хмыкнул Мышкин, – я следователь. Ко мне ходить не надо, и в гости меня приглашать тоже не советую.
Он вошел в кабинет, Халилова просочилась за ним.
– Мне сказали, что только вы…
– Ничем не могу помочь.
– Мой сын такой хороший мальчик был. Мы беженцы, нам тяжело.
– Мне тоже тяжело, – парировал Мышкин, – но я наркотиками не торгую. И потом, откуда вы бежали? Насколько помню, прежде жили в Кисловодске, где ваш муж держал ресторан. Муж умер, ресторан вы продали, приехали сюда, и за семь лет ни дня не работали ни вы, ни ваш сын…
– Помогите мальчику, – начала умолять Халилова.
Она открыла лакированную сумочку, достала из нее что-то и положила на стол перед Мышкиным. Оказалось – пачку пятидесятидолларовых банкнот.
– Считаю до трех, – сказал Мышкин – чтобы вы успели убрать это и покинуть мой кабинет….
– Он такой хороший, вы бы знали, – снова начала ныть Халилова.
– Раз, – произнес Мышкин. И продолжил: – Статья двести девяносто первая УК РФ: дача взятки должностному лицу за совершение им заведомо незаконных действий наказывается штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей…
– Только вы можете помочь, – хныкала Халилова.
– Два, – продолжил отчет Мышкин. – Или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет либо лишением свободы на срок до восьми лет.
– Хорошо, – спокойно произнесла Халилова, забирая деньги. – Но вам же хуже будет.
Дверь кабинета приотворилась, и в щель заглянул майор Барсуков. Он посмотрел на Халилову, на Мышкина, а потом шепнул:
– Начальство всех собирает. Срочно.
– Я сейчас, только гражданку провожу.
Но Барсуков поманил его рукой.
– Иди сюда, что скажу. Тебя касается.
Халилова продолжала сидеть.
– Не мешайте работать! – сказал ей следователь.
Халилова поднялась, и Мышкин подошел к Барсукову.
– Давай в коридор выйдем, – предложил майор.
– Говори здесь.
Барсуков выглянул в коридор, затем пальцем поманил Мышкина и шепнул ему в ухо:
– Ситуация следующая: в субботу намечается небольшой сабантуйчик. С каждого, кто придет, по пятихатке.
– Я подумаю, – пообещал Мышкин, обернулся к Халиловой, которая отпрянула от стола и сказал ей:
– Идите.
Следователь остался один, опустился за стол и подумал, что зря, вероятно, мотался в Москву. Его выслушали, конечно, даже просмотрели привезенные им документы. Но принимать их отказались. Заявление он все же написал и получил талон-уведомление о том, что заявление принято, но по тому, как с ним общался сотрудник Генеральной прокуратуры, Мышкин понял, его старания бессмысленны. Скорее всего, ему пришлют отписку, что заявление отправлено для проверки в городскую прокуратуру по месту работы прокурора Порываева.
Открылась дверь, и в кабинет вошли двое мужчин. Они быстрым шагом приблизились к столу и достали из кармана удостоверения.
– Майор Скорин, управление собственной безопасности, – представился один.
– Капитан Лущенко, – назвал себя другой.
– Не скажу, что рад… – начал было Мышкин.
Но его не слушали.
– Оставайтесь на месте! – приказал майор. – И попрошу без резких движений.
А капитан крикнул в открытую дверь:
– Попрошу понятых.
В кабинет вошли еще двое мужчин. Один в синей куртке с надписью «Профсервис № 1», а второй – растерянный старик, которого, видимо, просто зацепили для такого дела в коридоре отдела. А уж после него вошла с непроницаемым лицом Халилова. Еще просунулась голова майора Барсукова, но тут же исчезла.
– Сообщите присутствующим, – громко объявил майор, обращаясь к Мышкину, – имеются ли в кабинете деньги, наркотики, оружие или иное имущество, не подлежащее хранению.
– С утра ничего не было, – пожал плечами хозяин кабинета, – хотя теперь я в этом не уверен.
– Попрошу достать все из ваших карманов и положить на стол, – приказал Скорин.
И стал наблюдать, как Мышкин выкладывает на стол служебное удостоверение, водительские права и техпаспорт на «девятку», ключи от дома, мобильный телефон, четыреста шестьдесят рублей помятыми купюрами и сложенный пополам использованный железнодорожный билет.