Мотылек атакующий
Шрифт:
Американка и в самом деле бросилась вперед и дважды с размаху ударила по воздуху, потому что Маша увернулась и встретила ее левым джебом. Голова негритянки мотнулась, но она снова пошла вперед. И Маша опять встретила ее джебом. Так они и крутились по рингу – Джексон не очень быстро наступала, Маша отвечала ей резким встречным ударом. Конечно, Мотылек могла бы провести серию из двух или трех ударов, чтобы закончить схватку, но этого не пришлось делать, потому что через две с небольшим минуты после начала боя Джексон уже с трудом передвигалась по рингу. А Маша кружилась вокруг нее и жалила, жалила… К перерыву лицо Джексон распухло, правый глаз почти полностью заплыл. Со
Маша сидела в своем углу, и Коля обмахивал ее полотенцем, в чем не было особой необходимости: она не устала, а кондиционеры в зале работали неплохо.
– Врежь ей, – советовал Коля, – дай так, чтобы навсегда к нам дорогу забыла. И ногой еще добавь…
– Не надо, – возразила Маша, – ей и так плохо.
На самом деле ей было жаль немолодую негритянку. Накануне она вычитала в Интернете, что у Эмили Джексон трое детей, а муж осужден за мошенничество, и женщина обязалась выплатить нанесенный им ущерб, чтобы супругу скостили срок.
Как только прозвучал гонг, извещающий о начале второго раунда, секундант соперницы выбросил на ринг полотенце.
Рефери поднял Машину руку.
Эмили Джексон подошла поздравить, обняла, и тогда Маша шепнула ей:
– I’m sorry. It’s just a sport [1] .
– Bitch! [2] – с ненавистью шепнула в ответ негритянка.
Зрители еще не разошлись, а Маша уже была в ложе Кущенко. Сюда втиснули три столика, за которыми расселись тренеры, Олег Валентинович с помощником Колей, Эмили Джексон с менеджером, актер-ведущий, отец и сын Кущенко, Маша. Негритянка уже отошла от своего поражения, пила шампанское и даже пыталась улыбаться, когда Олег Валентинович шутил. И все же при взгляде на Машу лицо ее становилось напряженным и угрюмым. Менеджер Эмили Джексон пил водку, которую ему неустанно подливал Коля, и ругался.
1
– Прошу прощения, это только спорт.
2
– Сука! (англ.)
Олег Валентинович вполне сносно объяснялся на английском, но он устал. Вышел из-за стола и сказал:
– Не могу больше. Этот дурак еще какие-то деньги с меня требует. Говорит, что сегодня была… Забыл, как по-английски будет «подстава».
Мужчина вышел в коридор, а Маша села на его место.
– Когда мужа выпустят? – поинтересовалась она у Эмили.
– Через год обещают, – ответила та, – Можно было бы и раньше прошение подать, но мы сейчас с Москвой влетели. Теперь мне надо с такой рожей на ринг выходить или же нам придется возвращать аванс, да еще неустойку за срыв поединка выплатить. А неустойка сто тысяч. Откуда брать?
– Я думаю, наш менеджер решит вопрос.
Джексон покачала головой.
– Бой состоится, только вместо тебя выйду я, – сказала Маша. – Это будет по-спортивному.
– Ты, что, и в самом деле считаешь, будто мы занимаемся спортом? – удивилась негритянка. – Здесь нет правил и честных людей тоже нет. На нас делают деньги. У шлюх и то работа приятнее:
Маша разговаривала с Джексон и видела, что на них неотрывно смотрит Артем. Вернее, Кущенко-младший смотрел на Машу, и радости на его лице не было. Зато Алексей Филиппович постоянно улыбался. Потом поманил рукой Мотылька и, когда она подошла, поднялся, усадил ее рядом.
– Минуточку внимания, – произнес хозяин клуба, – я хочу сказать пару слов. А пока говорю, наполните ваши бокалы, потому что пить будем за невероятную девушку, каких я не видел прежде, а вы тем более. Традиция гладиаторских боев восходит к Древнему Риму. Имена некоторых гладиаторов дошли до наших дней. Были и женские бои, но ни одной женщины-бойца того времени мы не знаем. Потому что никогда еще не было такого таланта, как наша Маша. Она прекрасна, как богиня любви, а дерется, как богиня боевых искусств. Я сегодня посмотрел, как Мотылек атакует, и понял, что защиты от нее быть не может. Лично я был сражен ее красотой, но не дай бог кому-то встать на ее пути. В древности не было таких воительниц…
– Амазонки, – негромко подсказал Артем.
Алексей Филиппович покосился на сына, вздумавшего перебить его, и продолжил:
– Если бы хоть одна такая была в Риме, то ее профиль мы бы смогли сейчас видеть на старинных монетах. Если бы Маша жила в те далекие времена и взяла себе тот же псевдоним «Мотылек», то и сейчас все знали бы, что такое papilionis militum – мотылек атакующий.
Латинские слова Кущенко произнес без запинки, хотя и посмотрел на лежащий перед ним на столе листок с записанной подсказкой.
– За тебя, божественная и несравненная! За тебя, Мотылек атакующий!
Алексей Филиппович взял руку Маши и, склонившись, поцеловал ее ладонь.
Маша улыбнулась и кинула взгляд на Артема. Тот сидел бледный, с закушенной губой. Кущенко-старший оглядел собравшихся и резко взмахнул рукой. Все встали, даже ничего не понимающий менеджер Эмили Джексон.
– До дна, – приказал Алексей Филиппович.
Присутствующие выпили, а потом зааплодировали. Кущенко сел в кресло и повернулся к Маше.
– Жаль, что не могу пригласить тебя на танец прямо сейчас. Но ничего, у нас все впереди.
– Впереди, – повторила она.
На Артема Маша не стала смотреть, тот сидел рядом и все прекрасно слышал.
Домой, а точнее – к бывшему дому Новиковых, ее доставил Алексей Филиппович.
Кущенко-старший, сидевший рядом – оба пассажира ехали на заднем сиденье, – попытался ее обнять, но Маша выскользнула и поинтересовалась возможностью проведения ее боя с Пирцхвалавой.
– Завтра с утра Алик позвонит, – ответил владелец клуба, – проблем не будет. Только, видимо, нам придется ехать в Москву. У них же билеты проданы на Джексон. А со ставками они сами разберутся.
Потом Алексей Филиппович долго разглагольствовал о том, что не сомневается в победе Маши, что после схватки с Пирцхвалавой можно выходить на менеджеров Ли Хэнги и договариваться о бое с ней.
У дверей подъезда Кущенко, прощаясь, снова поцеловал Маше руку и уехал. Она постояла пятнадцать минут на лестничной площадке, а потом вышла. Почти сразу поймала такси и отправилась домой, где приняла душ. С особой тщательностью Маша мыла кисть правой руки, которой касались губы врага. Вспоминала, как Кущенко, стараясь ей понравиться, пытается казаться воспитанным и образованным, как злится, наблюдая за его потугами, Артем. Но думала об этом спокойно, без раздражения и злости. Просто анализировала события, разворачивающиеся по ее желанию и плану.